— Надо бы потом с ними познакомиться, когда вернусь в своё тело. Насколько я поняла, Джастин — лучший друг Арианы. Вроде хороший парнишка. Ван Рейн его не жалует кстати, но из дома не выгоняет, и скрипя зубы даёт общаться с Арианой. Наверное, у Рэя какие-то дела с маркизом.
— Может быть. Если хочешь, могу разузнать.
— Да нет. Пока не надо.
В это время Джастин сел на заднее сиденье машины. Маркиз с силой захлопнул за ним дверь и махнул водителю, чтобы отъезжал, а сам направился к ювелирной лавке на углу улицы ван Кейли. Он явно был зол. Большие часы над входом в лавку показывали половину третьего. Я обернулась на серую иномарку, но она уже исчезла.
— Чего зависла?
— Я… Да так.
Какое-то странное предчувствие сжало всё внутри, но быстро отпустило, потому что мой неугомонный друг вдруг подхватил меня и усадил к себе на спину.
— А ну, поставь меня на место! Живо! — возмутилась я.
— Да ни за что.
— Крис!
— Ни за что на свете не упущу случая прокатить тебя на спине! — крикнул он и прошагал три квартала до нашего кафе, так и не поддавшись на мои уговоры.
Глава 6.1
Дождь прекратился, но лужи стояли глубокие, шагнёшь — промочишь обувь насквозь. Агата шла по улице к мосту, не замечая, что туфли полны воды, одежда не успела высохнуть до конца, влажные волосы растрепал ветер, а зонт… его она потеряла где-то по дороге. Но это совсем не важно. То, что имело значение для Агаты, у неё отняли. Остались лишь боль и отчаяние, сжимающие всё внутри и не дающие нормально дышать. И нет сил с ними бороться. Да и бесполезно. Доказательство этому — знак клятвы, появившийся на левой ладони после ритуала.
Клятва. Агата тяжело вздохнула. Она сама виновата в том, что пришлось её дать. Оглядываясь назад, Агата пыталась понять, могла ли поступить иначе. Уговорить ван Рейна. Помириться с ним. Но негодование вновь обожгло её сердце. Это из-за Рэя умерла Лиззи, это он не хотел принимать свою дочь, почему виновницей всего вдруг стала Агата?
Она хотела быть рядом с единственным родным человеком — племянницей, которую уже успела полюбить. И которой решила оставить всё. Об этом Агата подробно написала в письме адвокату ван Брауну и передала ему в конверте сегодня днём. Завтра. Он прочтёт и выполнит её последние просьбы. Там же Агата упомянула слуг, долгие годы работавших на её отца. Им, как и самому Гордону, она выделила пожизненное содержание. Агата в сотый раз подивилась проницательности адвоката. Она прощалась. В этом он оказался прав.
Мимо промчалась машина, обрызгав водой из лужи и без того запачканную юбку Агаты. Редкие прохожие спешили домой — спрятаться в тепле от ненастной погоды. Никто не обращал внимания на девушку, бредущую по улице без зонта — Агата и об этом позаботилась. Она любила продумывать всё до мелочей. Ещё днём, выйдя из готического здания судебного ведомства и, для верности прошагав пешком несколько кварталов, она остановилась передохнуть в небольшом кафе. Там, выпив чаю с круассаном и не почувствовав вкуса, Агата расплатилась и скрылась в уборной. Никто не заметил, как она вышла оттуда. Всему виной завеса невидимости, которой Агата решила подстраховать саму себя.
Высоко в ночном небе сверкнула молния, а несколькими мгновениями позже раздались сильные раскаты грома. Вдали у моста мигал жёлтым глазом уличный фонарь. Агата ускорила шаг. Её будто подталкивали: вперёд, быстрее. К мосту. Миг — и она снова обретёт семью.
Улыбнувшись, Агата подошла к выкрашенной в чёрный балюстраде моста, провела ладонью по глянцевой поверхности, собирая дождевые капли. Осторожно уселась на скользкие перила, свесив ноги над речной гладью. Чёрная лаковая сумочка упала на вымощенную камнем мостовую.
— Мама, я иду, — выдохнула Агата.
В последний раз посмотрела на небо, которое снова прорезала молния, и закрыла глаза, приготовившись прыгать…
***
— Как там в Париже, господин? Неужто не нашлось для вас хорошей невесты?
Кристофер ван Регард сидел на заднем сиденье синей иномарки и лениво провожал взглядом проплывающие мимо высотки. Ночной город пестрил яркими вывесками и таблоидами, мерцающими рекламой. Ненастье разогнало людей по домам и всегда оживлённые в это время улицы казались непривычно пустыми, холодными и не очень-то приветливыми. Тем более, на набережной сегодня горел всего один фонарь и эта часть города утопала в полумраке, словно кто-то специально решил спрятать её от чужих взглядов.