— Свидетеля нашли, представляете? Едем опрашивать, — похвастался Стюарт, переглянувшись с Рейчел. Оба выглядели жутко довольными.
— Молодцы, — похвалила я. — Как вернётесь, обязательно зайдите ко мне. Обсудим.
— Конечно! — воскликнула Рейчел, и я не стала их больше задерживать, поднялась на второй этаж.
В приёмной Гвен — кареглазая шатенка невысокого роста — так сосредоточенно сортировала в аккуратные стопки кипу бумаг, склонившись над своим столом, что не заметила, как я вошла.
— Привет, Гвен.
— Агата! — спохватилась она и вскочила с места. Сегодня на ней было синее платье-футляр с рукавом три четверти. Длинные волосы собраны в высокий хвост. — Доброе утро! Как прошёл девичник?
— Ой, лучше не спрашивай, — отмахнулась я. — Так, как вчера, я ещё ни разу не отрывалась. Гордон на месте?
— Нет, полчаса назад уехал к ван Олдвену.
Я кивнула.
— Агата, слушай, там тебя женщина в кабинете дожидается. Я ей сказала, что сегодня неприёмный день, официально у нас вообще выходной, но она очень хотела с тобой встретиться.
— Что за женщина? Как зовут?
— Имени она не назвала.
— Давно ждёт? — спросила я.
— Около часа, — ответила Гвен. — Я отнесла ей кофе. Не выгонять же её.
— Конечно нет. Вдруг у неё что-то срочное.
Я толкнула дверь в кабинет. Наверное, у всех наших клиентов вызывало диссонанс то, насколько он отличался от готического внешнего облика здания. В нём не было помпезности, интерьер мы постарались сделать максимально неброским. Два длинных чёрных стола с матовой поверхностью стояли у окна буквой «г», опираясь на п-образные латунные ножки. Стена меж двух окон, декорированная сосновым брусом, удачно сочеталась с шторами пастельно-синего оттенка и светло-серыми стенами. Высокие, до самого потолка, шкафы тянулись по всему периметру кабинета, деревянные и черные матовые дверцы чередовались со стеклянными, окантованными латунными вставками.
В кабинете, сидя в кресле напротив моего стола, ждала женщина. Когда я вошла, она вздрогнула и резко поднялась. Рабочее место Криса пустовало — я пришла первой.
Да, мы работали в одном кабинете.
— Госпожа ван Тесс! — воскликнула гостья, заламывая руки. — Я… Мне очень нужна ваша помощь!
— Присаживайтесь, — попросила я, располагаясь за столом. — Как можно к вам обращаться?
— Елена фон Ливингстон.
Я насторожилась. Интересно, она родственница Джастина или просто однофамилица? Внешне, кажется, они совсем непохожи. Этой женщине было чуть больше сорока. Высокого роста, облачённая в длинное чёрное платье, она выглядела измотанной. Русые волосы собраны в простую причёску без особых изысков, свойственных представительницам высшего общества. Под глазами залегли тёмные круги, на худом лице сильно выделялись скулы. Глядя на её измученное лицо с тонкими аристократическими чертами, я невольно вспомнила себя десять лет назад.
— Вы как-то связаны с маркизом ван Ливингстоном?
— Я его жена.
Значит, мать Джастина. Но что случилось? Если на ней траурная одежда…
— Ваше сиятельство, — склонила я голову.
— Не стоит. Я пришла к вам просить не как маркиза, а как мать и жена. Вы ведь берётесь за любое дело? Просто мне отказали уже в нескольких агентствах, и я не представляю к кому ещё можно обратиться. Вы моя последняя надежда.
— Расскажите, что у вас произошло.
Открылась дверь, в кабинет вошёл Крис. Выглядел он бодрым и отдохнувшим, как будто съездил в отпуск, а не просто заехал домой переодеться. Сейчас на нём была свежая рубашка и серый пиджак в крупную клетку.
— Здравствуйте, — кивнул он и, усевшись в кресло, достал блокнот и ручку.
— Приветствую, — пробормотала в ответ Елена фон Ливингстон.
Её пальцы вцепились в ткань юбки. Она покосилась в сторону Криса, будто раздумывая, стоит ли ему доверять.
— Не беспокойтесь, всё, что вы скажете, не выйдет за пределы этого кабинета. Мы гарантируем конфиденциальность. — поспешила заверить я.
— Хорошо, — выдохнула она. — Дело в том, что моего сына обвиняют в… убийстве моего мужа.
Мужа?! У меня перехватило дыхание от шока. Нет, должно быть, это ошибка! Когда я встретила его в петле, старший ван Ливингстон был живее всех живых. Наверное, это случилось намного позже. Какой кошмар… Насколько же всё зыбко, что жизнь может оборваться в любой момент. Бедный Джастин… Но, постойте, она сказала, в убийстве обвиняют сына?