На свежую землю падали первые снежинки. Мне, почему то, очень хотелось, чтобы снег пошёл сильнее и укрыл могилу белым одеялом. Но он был слабым. Ветер совсем не дул, что придавало ещё большей таинственности. Я стоял один. Людей в принципе на похороны пришло немного, но они уже все отправились поминать. Всё это организовала моя двоюродная тётя. Мы нечасто виделись, но она меня очень любила. А я был без сил. С того самого звонка. У меня в принципе не много родственников, но и те не все приехали. Лена не смогла прийти, и я её понимал. Она всегда боялась смерти, и ей становилось плохо на похоронах. Жека был. Сейчас он стоял поодаль и ждал меня. А я тупо смотрел на могилу. Человек, который не бросил меня, когда умерли родители. Человек, который терпел меня и принимал таким, какой я есть. Она всегда верила. Верила. Даже если я её подводил. А теперь её нет. Последние слова, которые она мне сказала перед моим отъездом: «Они бы гордились тобой. И я тобой горжусь». Я стоял и не мог сдвинуться с места. Слез уже не было. Я плакал только когда мне позвонили. Разрыдался. Но больше не плакал. Ходил как привидение. Даже сейчас. Я закрыл глаза и тяжело вздохнул, подняв глаза к небу. Оно было серым, и по-прежнему падал снег.
Уже несколько дней я был сам не свой. Нет. Даже никакой. Не чувствовал ничего. Стал привидением. Всё, что я делал эти дни, так это лежал на полу дома или бродил по городу. В школе мне разрешили какое-то время не ходить на занятия. Хотя, я и так бы не пошёл. Погода было точно под моё настроение. Серое небо и снегопад. Удручающее зрелище. Лена и Женя заходили ко мне, но взбодрить меня у них не получалось. Юля каким-то образом узнала о смерти бабушки. Писала мне, но я особо не отвечал. Она с Настей узнали мой адрес и пришли навестить. Я не хотел никого видеть.
Ты не ценишь по достоинству человека, и только после его смерти понимаешь, насколько он тебе дорог. Почему мы так поздно это делаем? Это же настолько очевидные вещи. Я не мог понять.
Родственники предлагали помощь, но я от всего отказался. С деньгами проблем не было. Всё, что бабушка унаследовала от моих родителей, перешло ко мне. Да и свои сбережения она завещала мне.
В доме стало совсем пусто. Я почти всё время сидел в темноте. Даже на собственный день рождения был дома, как меня и не уговаривали Женя и Лена. У них ничего не получилось. Праздничного настроения не было. Хотя мне и исполнилось 18 лет. Я стоял и смотрел на себя в зеркало. Мешки под глазами, грязные взъерошенные волосы, мятая одежда, исхудавший вид. Слонявшись по дому, я остановился у той самой комнаты с пианино. Страха не было. Лишь безразличие. Я сел и коснулся клавиш. Музыка с невероятной силой ударила мне в голову. Ни одного видения, силуэта, тени. Только я один. Играть хотелось только грустную музыку. «Серое небо» группы «Агата Кристи». Я даже пел. Каждый раз, играя её снова и снова, казалось, что тем самым я от чего-то очищаюсь. Становилось легче. После нескольких часов игры я почувствовал свободу и окрыление. Впервые за много дней я улыбался. А к вечеру мне пришло сообщение от Юли. Она поздравляла меня с днём рождения. В этот момент я понял, что нужно возвращаться в строй. Жить дальше.
***
Снег обволакивал город всё сильнее и сильнее. Словно кто-то уронил целую тонну муки с неба на нас. При этом холода особого не было. Я снова чувствовал радость жизни. У нас начались тренировки в манеже. Мы готовились к турниру, который должен быть весной. Тренер включил меня в основную заявку, так как я действительно стал показывать хорошие результаты. Все были мной довольны, а Жека так вообще счастлив. Теперь я стал получать истинное удовольствие от каждой секунды игры. Тоже самое касалось и музыки. Я стал ещё усерднее оттачивать своё мастерство. После Нового года в городе будет проходить крупный конкурс пианистов. Я обязан был участвовать. Главный приз – крупная сумма денег. Когда я пошёл отдавать заявку на участие, меня ждал сюрприз. На выходе из здания пересёкся с Антоном. Мы практически столкнулись лбами. За руку с ним шла маленькая девочка. От неожиданности встречи он резко отскочил.
– Оп-па, вот так встреча. А я же сказал, что мы ещё увидимся, – тыкая в меня пальцем, затараторил он. К нему вернулась былая дерзость и истерия. Меня это всегда забавляло.
– Рад нашей встрече, – я протянул ему руку. Он с опаской, но пожал её.
– Тоже решил участвовать? Знаешь, это здорово. Уж тут мы с тобой схлестнёмся по-настоящему. Понял меня?!
Я только смеялся, глядя на него. Маленькая девочка хихикала.