Он не сводил с нее необычно потемневших глаз. Заметив это, Дерин вздрогнула и осознала, что он рассержен… возможно, так же рассержен, как Джеральд, но он не проявляет это так явно.
Она шагнула к нему и сжала его руку холодными пальцами.
— Пожалуйста, Дом, — тихо сказала она. — Я в состоянии справиться.
— Тебе не нужна отеческая рука для поддержки? — В его глазах блеснули озорные искорки, и Дерин с облегчением улыбнулась:
— Нет, спасибо.
— Ладно, если ты уверена, что у тебя все в порядке.
— Абсолютно все в порядке, спасибо.
В дверях он обернулся и, пристально глядя на нее с серьезным видом, сообщил:
— Знаешь, для лягушек сейчас хорошая погода, — подмигнул и вышел. Джеральд негодующе смотрел ему вслед, а Дерин отчаянно пыталась удержаться от смеха.
— О чем, черт возьми, он болтал? — грубо осведомился Джеральд. — При чем вообще, черт возьми, здесь лягушки?
— О, совершенно ни при чем, — заверила его Дерин, но улыбнулась про себя, когда подумала о глупостях, в которые могут быть вовлечены предположительно разумные взрослые люди. Например, говоря о лягушатах-принцах, которые превращались, когда их целовали… Легкомыслие, которое Джеральд никогда не поймет.
Доминик с любопытством смотрел на нее, вопросительно приподняв черную бровь, и Дерин была уверена, что он, как обычно, находил все это очень забавным. Они сидели за ленчем, и она только что упомянула о том, как едва не поссорилась с Джеральдом, потому что он услышал, как ее называли «миссис Грегори».
— Они действительно обращались к тебе «миссис Грегори»? — спросил он, и она кивнула:
— Я чуть сквозь землю не провалилась.
— Должно быть, совершенно новое ощущение.
Она с упреком посмотрела на него, желая, чтобы он воспринял это серьезнее или, по крайней мере, перестал так легкомысленно к этому относиться.
— Мне было очень неловко, — пожаловалась она. — Я не знала, что же такое сделать, чтобы выйти из этого положения.
— Могу себе представить.
Он лишь широко улыбнулся, и она посмотрела на него с негодованием.
— Мне бы хотелось, чтобы ты перестал смеяться, — заявила она, и он скорчил гримасу. — Тебе-то, конечно, хорошо, ты можешь относиться к этому как к шутке. Это из-за тебя начались эти глупости, а проблемы теперь появились у меня.
— Поправка, пожалуйста. — Он поднял руку. — Это началось из-за тех людей… я просто не стал с ними спорить.
— Было бы гораздо больше толку, если бы стал, — резко ответила она, — и в любом случае ты в этом поучаствовал. Я слышала, как ты сказал обо мне «малышка». — Она недовольно скривилась. — Выразиться так… тошнотворно!
— Это довольно отвратительно, не так ли? — весело согласился он. — Но ты и вправду малышка, не так ли? Женщина очень маленького роста и к тому же очень красивая, особенно когда ты сердишься и сверкаешь на меня глазами.
— Дом, перестань пытаться увести разговор в сторону!
— Разве я пытался?
— Ты знаешь, что пытался, но, как бы ты ни старался выйти сухим из воды, тем не менее это ты сказал тем людям, что я твоя жена. Да, сказал, — поспешно добавила она, когда он посмотрел на нее с таким видом, как будто собирался возразить. — Ты сказал: «Моя жена рисует…» Я это совершенно ясно слышала, так что не пытайся это отрицать.
Он подцепил салат на вилку и поднес было ко рту, но замер. В его серых глазах вспыхнул озорной огонек.
— Я это не отрицаю, — тихо сказал он, — но почему ты думаешь, что она не рисует?
Дерин уставилась на него, широко раскрыв глаза. Она знала, что, должно быть, ослышалась, но при этом точно знала, что все расслышала верно.
— Ты… твоя… — Она с трудом проглотила слюну. Он продолжал есть, сохраняя вполне беззаботный вид. — Ты… женат?
Он посмотрел на нее, приподняв бровь, и ухмыльнулся:
— Почему же я обязательно должен быть холостяком?
Дерин вспыхнула. Ее глаза потемнели и засверкали от гнева, а желудок свело судорогой.
— Если ты женат, — наконец проговорила она, — ты не имеешь права так себя вести!
— Не имею?
— Не имеешь! — огрызнулась она.
— И что же такого я, по-твоему, сделал?
— Ты знаешь, что, по-моему, ты сделал! Ты… ты ведешь себя так, как будто можешь приглашать девушек в ресторан пообедать…
— Девушку, — тихо вставил он, продолжая жевать салат так же беззаботно, как будто они обсуждали кого-нибудь другого. — Это была всего одна девушка.
— Это не имеет значения, — резко ответила она. — Женатый человек не должен приглашать пообедать в ресторан даже одну девушку. И потом, есть… есть другие происшествия.