- Похоже получилось, - услышала я за плечом. – Только оригинал ещё красивее.
Я не успела ничего ответить, как в руки мне лёг небольшой лист бумаги, на котором тоже была изображена я. Этот портрет заметно отличался от выставочного экземпляра. Лицо было обозначено тонкими, как паутинка, штрихами. Весь акцент был сделан на глаза. Кажется, автор немного промахнулся с цветом. Хотя… Верно, при ярком свете мои, обычно серые, глаза кажутся скорее голубыми. Надо же, какой внимательный.
- Мерси! - растроганно поблагодарила я и прижала подарок к груди.
- Бон шанс! – пожелал в ответ художник, снял свой бархатный берет и церемонно им помахал.
Удаляясь от площади, я чувствовала, как слабеют ароматы творчества, и вместе с тем, всё отчётливее ощущаются запахи более приземлённые и насущные. Кофе. Я была так увлечена нашей прогулкой, что совсем не думала про еду. А вот теперь, когда мои ноздри уловили крепкий кофейный аромат, густой волной выплывающий из дверей сетевой кофейни, в животе заурчало от голода.
- Прости, совсем не подумал, что ты можешь проголодаться, - извиняющимся тоном проговорил Миша и, взяв за руку, потянул меня прочь от кофейни.
Недоумённо раскрыв рот, я смотрела, как мимо нас “проплывает” манящая вкусностями витрина, а мы удаляемся от неё в неизвестном направлении.
- Да куда ты меня тащишь? Здесь же можно было поесть, - упиралась я ногами в мостовую, пытаясь затормозить своего спутника.
- Только не здесь, прошу тебя, - болезненно поморщившись, ответил он.
- А чем здесь плохо?
- Здесь вовсе не плохо. Для тех, кому безразлично, где и чем набивать желудок. Настоящие французские кафе – это особая атмосфера, традиция, душа. В них приходят не просто поесть, а пообщаться, побыть среди своих. В них приходят, чтобы почувствовать жизнь. Я отведу тебя в одно из таких мест, если ты сможешь потерпеть ещё минут пятнадцать.
Пятнадцать минут я была способна потерпеть, тем более, Миша так ярко описал образ французского кафе, что мне захотелось увидеть это собственными глазами и приобщиться к настоящей жизни Парижа. Мы снова петляли городскими лабиринтами, пока перед нами не возникло заведение с красным фасадом и красными тентами на террасе, расположенное на пересечении двух улиц.
- Кафе-брассери “Две мельницы”, - сделав широкий жест рукой, пояснил Михаил. – Силь ву пле, мадмуазель!
- А что значит “брассери”? – спросила я, как только мы устроились на диванчике за небольшим столиком.
- Это значит, что в этом заведении сохраняются интерьер, мебель, меню чуть ли не с самого дня основания. А история этого кафе насчитывает уже более ста лет.
Обстановка не выглядела настолько древней, но было в ней что-то домашнее, уютное. Какая-то особая расслабляющая атмосфера, многократно усиленная головокружительными ароматами, проникающими в зал через дверь кухни.
- Меню на русском! Вот это да! – удивилась я, и быстро пробежав глазами ассортимент блюд, протянула буклет Мише. – Выберешь что-нибудь для себя?
- Нет, я не голоден, - неожиданно напрягся он, но тут же улыбнулся и, наклонившись к моему уху, доверительно шепнул, - я на диете.
Его заявление изумило меня до глубины души. Как так, не голоден? Да любой бы на его месте после такой продолжительной прогулки на свежем воздухе смёл бы половину меню. Диета? Да какая может быть диета? Зачем она ему с такой-то фигурой?
- Бонжур, мадмуазель! - внезапно возникший рядом официант прервал мои размышления. Он держал в руках блокнот и ручку и вопросительно смотрел на меня, ожидая заказа. Я ткнула пальцем в меню, указав на тартар, десерт крем-брюле с кардамоном и, конечно, кофе.
- Ты точно ничего не хочешь? – ещё раз уточнила я у своего спутника, но он отрицательно покачал головой.
Официант продолжал стоять рядом с нашим столиком, вероятно, решив, что мы закажем что-нибудь ещё. Он ждал, наклонив голову набок, и смотря только на меня, как будто уверившись, что именно я в нашей “паре” решаю все вопросы. Я вернула ему меню и жестом дала понять, что на этом всё. Во время ожидания мы с Михаилом осторожно разглядывали посетителей кафе и вполголоса обсуждали, строя предположения, кто из них местный, а кто путешествующий. Разница была очевидна. Местные сидели за столиками, растягивая удовольствие от чашки кофе, умиротворённо поглядывая в окно и ведя неторопливую беседу. Путешественники же эмоционально обсуждали всё увиденное за день, делясь впечатлениями и оживлённо жестикулируя.
Я проглотила свой заказ в считанные минуты, настолько всё было вкусно и своевременно. Мне было немного неловко так аппетитно поглощать пищу, в то время как мой спутник вынужден наблюдать за этим действом, не положив в рот ни крошки. Однако, он был совершенно спокоен, подперев рукой щёку и глядя на меня с лёгкой полуулыбкой. Но, когда я уже допивала кофе, он вдруг вздрогнул и как-то странно замер, словно прислушиваясь к чему-то. Видя, что он сидит, как на иголках, я забеспокоилась.