После некоторого замешательства командир авиалайнера исполнил его просьбу. Араб связал туго ремнями руки Дэниелу. Таким образом, они связали всем мужчинам из экипажа руки, женщин же трогать не стали, оставили с ними одного из своих с автоматом наперевес.
Мила перестала плакать, и только блеск её лихорадочных глаз показывал, что женщина страдает от душевной боли.
Затем бандиты начали вести переговоры по рации. Мансур мог понять, что они торговались со службами безопасности. Вой сирен заложники не могли слышать, звукоизоляция Боинга не позволяла это, но женщины в иллюминатор видели, как оцепили место, где стоял их самолёт и машины скорой, полиции и пожарных были видны из далека и, конечно же, военные. Их Олеся увидела сразу, как только взглянула в иллюминатор.
- Девочки,- прошептала она лишь губами, наклонив голову вниз, чтобы рядом стоящий араб не смог её услышать,- сохраняйте спокойствие. Будем действовать по ситуации, полиция и военные уже здесь.
Пока основные силы бандитов были отвлечены тем, что вели переговоры на арабском языке с властями этой страны, каждый из заложников думал о своём.
Мансур вспомнил об Индан. Он не верил, что погибнет, но сейчас смотря на Ласло в крови и Михаила, у которого не только лицо, но и голова были разбиты, он размышлял о том, что возможно что- то придумать и выбраться отсюда живым, к своей Индан. После того случая, землетрясения, он был совсем другим человеком и его мозг усиленно работал над решением этой задачи. Он осмотрел каждого бандита в отдельности, пряча свой взгляд, потому как открыто нельзя было останавливать на их лицах своё внимание. Уже то, что эти арабы не закрывали свои лица и давали шанс запомнить их, была плохая вероятность того, что их оставят в живых. Поэтому Мансур решил, что только бой может спасти их. Когда он принял для себя это решение, то на душе стало немного легче. В его сознание промелькнули все важные моменты его жизни, так бывает, когда человек решается на что- то единственное верное, сулящее победу или поражение. Его мать, его отец и, конечно же Индан. Ему было куда вернуться, он знал, что его ждут и любят.
Дэниел Неги сидел неудобно, подвернув ногу под себя. Спина затекла, но пошевелиться не было возможности, и он терпел и думал о Кларе. Как она там и что будет с ней, как только она узнает, что с ним приключилось. Скорее всего ребёнок не выживет, потому как от расстройства у неё может быть выкидыш. От этого у Дэниела Неги в душе закипела злоба. Он хмуро смотрел на близстоящего араба и готов был сейчас вскочить и задушить его голыми руками. Пусть они у него связаны, но силу в себе он чувствовал. Его останавливало лишь то, что его товарищи могут погибнуть и тогда все усилия будут насмарку. Нужен был план по освобождению. Дэниел попытался увидеть Олесю, Милу и Анико, что там у них творится? Но так как он сидел на полу, и перед ним стояло двое арабов, он видел только ноги девушек, сидящих на пассажирских креслах.
Ласло хмуро смотрел на всё происходящее, и ему казалось, что это плохой сон. Он не мог адекватно реагировать на это всё, апатия полностью завладела его организмом и мозгом. Он не боялся, но и не решал задачу спасти себя или других, как будто он уже знал, что умрёт и это его устраивало.
Михаил, закрыв глаза, думал о том, чтобы не отключиться, хотя периодически он терял связь с реальностью, но вновь усилием воли восстанавливал эту связь. Он не давал себе паниковать, потому, что был не один. В этом салоне была та, кого он любил больше жизни и думал только о ней и не собирался умирать.
«Лишь бы с Милой ничего не случилось,- твердил как мантру он себе сам».
Это помогало ему держаться. Голова ныла, а челюсть он совсем не чувствовал.
«Скорее всего, этот ублюдок сломал её,- пронеслось у него в голове».
Он хотел приподняться, чтобы посмотреть на араба, но резкая боль заставила его застонать.
Араб среагировал на этот стон и занёс руку для удара по лицу Михаила, но рядом сидящий Мансур подставил свою левую руку и удар пришёлся по его руке. Резкая боль, от которой у Мансура потемнело в глазах, но он, однако смог тихо, но твёрдо сказать ударившему его арабу: «Оставь его, он уже тебе не опасен».
Араб оскалился и сплюнул на брюки Мансуру.
Переговоры между тем, продолжались и пошло какое- то движение. Всего бандитов было пятеро. Один стоял спиной к ним, к мужской команде экипажа, сидящей на полу со связанными руками, а лицом к женщинам, притихшим и находившимся в середине салона Боинга. Остальные четверо были возле выхода и посматривали в иллюминаторы на перрон аэродрома, следя за передвижением военных и техники.