– Дед, ты чего тут один торчишь, ещё и в таком виде?
Тот, заметив рядом с собой гостя, заулыбался во все свои шесть или семь зубов, словно сбросив пелену с глаз.
– О, сынок, здравствуй. А я тут отмечаю очередной наш удачный улов. У тебя есть выпивка, а то моя кончается.
– Нет. Закончилась. Да и тебе хватит уже пить.
– Да ты что! Я только начал. Смотри, какая погода хорошая.
Джек сразу понял, что это тот самый старый пьяница, про которого говорил Роско.
– Тебя же Роб зовут?
Глаза старика округлились (точнее правый) до невозможного. Улыбка стала ещё шире. Джеку показалось, что из глаз пошли слёзы. А может и не показалось.
– Меня…Меня зовут Роб…Да, но уже много лет никто так не называл, – после услышанного своего имени, тот ещё больше взбодрился. – Бывший командир судна «Морской бриз» Роб «Лукавый» Дженкис к вашим услугам.
– Что же командир судна в таком виде делает в этой дырявой лодке?
– Жизнь несправедлива к хорошим людям, сэр. Я всегда жил по чести и доброте, но вот чем мне отплатили.
– Что же случилось такого?
Роб стал сильнее сиять. Видимо, ему очень давно хотелось хоть кому-нибудь излить душу.
– А я ведь был знаменит. Я и моя команда были известны на всю долину. Мы занимались не только промысловыми делами. Часто решали различные мелкие военные конфликты. Слава гремела на всю Восточную долину. Чего у меня тогда только не было, даже хвастаться стыдно. Мы заплывали очень далеко в Синее море и отлавливали огромных морских существ. Многие мне не верят, но я был на острове рядом с Мортемом. Тот самый, на севере. Никто там не был, а я был. Местные называют его островом Юности. Добраться до него практически невозможно, но я смог. А теперь мне никто не верит, но это чистая правда. Да…это было чудесное время, – с грустью в голосе задумался. – А потом…потом всё пошло наперекосяк. Моряки и их корабли стали не нужны совсем. Всё морское дело было разрушено. Видишь же, что вокруг творится. Грустно.
– Ну, ты ведь не из-за этого довёл себя до такого состояния?
Роб словно зажил новой жизнью. Он светился от счастья. Он почувствовал, что ещё кому-то нужен, не бесполезен. Теперь действительно из глаз его шли слёзы.
– Нет, конечно. Я уже был не молод, когда бросил двадцать лет назад все морские похождения. Обосновался в семье сына. Правда его жена меня невзлюбила, даже ненавидела. Но я думал, что это временно, и скоро всё образумится. Мой же сын всегда был слаб на здоровье. Он умер рано. После его смерти эта злая женщина безо всяких угрызений совести выставила меня из дома, который я построил для своего сына. Ты представляешь (всхлип). Меня просто взяли и выкинули на улицу. Просто взяли и выкинули. Просто…
Старик начал смотреть в одну точку. Теперь он не плакал, а рыдал. Держась рукой за сердце, он сделал большой глоток из бутылки. С каждой секундой Роб становился, будто, всё меньше и меньше. На мгновение Джеку даже стало его жалко, но он постарался как можно скорее прогнать это чувство.
– И что? Вот уже двадцать лет так и живёшь?
– Да, – сквозь слёзы проговорил он. – Я даже не знаю, как мне удаётся так долго жить. Может алкоголь и помогает. Я в тот момент остался ни с чем, совсем. Все бросили меня, отвернулись, будто и не знали. Сначала пытался работать, что-то делать, но кому нужен шестидесятилетний старик. Никому. Все думали, что я умру скоро. А я вот как. Всем назло.
И снова сквозь слёзы его проскочила улыбка. Улыбка человека, который в своей жизни не сделал ничего плохого, а жизнь просто выплюнула его на произвол судьбы. И вот он, тут, в горах мусора и грязи доживает свои, может, последние дни. И, видимо, он до сих пор верит, что кто-то подаст ему руку и поможет. К сожалению, Джек был не из таких, ему просто хотелось от него узнать информацию.
– Слушай, тут говорили, будто ты что-то знаешь про бывший город Ристо. Да и вообще, многие тайны.