Сразу же вслед за этим струи воды иссякли, осыпавшись последними каплями, и из тех же мелких отверстий в стенах хлынули потоки теплого воздуха, высушив меня за какие-то мгновения. Затем дверь открылась. При моем приближении из стены выехал ящик с одеждой, но теперь вещи в нем были сухие и теплые и приятно пахли чистотой и свежестью. Правда, хардаргского ножа среди них я уже не обнаружила. Пистолета я лишилась еще раньше — как видно, он выскочил из-за пояса, когда я врезалась в воду.
Валерии в помещении уже не было, но, едва одевшись, я услышала ее голос:
— Входи! — и передо мной открылась еще одна дверь. Я шагнула и оказалась… в лесу.
Никакого леса, конечно, здесь быть не могло. В жарком засушливом климате северного Глар-Цу растут в лучшем случае хвойные кустарники; их же я видела и на Зуграхе, причем за пределами поселка.
И тем не менее меня окружали высокие деревья — я задрала голову и увидела, как солнце пробивается сквозь кроны на высоте в десятки локтей, — у их подножия зеленели трава и кусты, слабый ветерок шелестел в листве, звонко перекликались птицы. Воздух был чистый и прохладный, совсем не похожий на пыльную знойную атмосферу этих мест. Да и не только воздух — я не сильна в ботанике, но растения тоже не походили не только на гларцуские, но и вообще на какие-либо известные мне. Особенно деревья, чья белая с черными пятнами кора напоминала скорее шкуру животного. Никогда бы не подумала, что такие бывают.
Потрясенная этим зрелищем, я не сразу заметила, что стою все-таки на плоском полу, а не среди травы. На этом же квадрате пола располагался диван, имевший форму прямого угла, и нечто вроде овальной тумбочки.
Валерия сидела на диване в непринужденной позе.
— Проходи, садись. — Она сделала приглашающий жест.
— Что это? — обвела я рукой вокруг.
— Видеообои плюс одоратор. Объемная картинка, воспроизводящая цвет, звук и запах. Если хочешь, включим какой-нибудь более привычный для тебя пейзаж.
— Нет, на наши пейзажи я уже насмотрелась… Так выглядят леса твоего мира? — На вид ей было не больше тридцати, и я решила, что, раз она зовет меня на «ты», буду отвечать ей тем же.
— Некоторых его регионов. Это березовая роща.
Какое-то время я молча созерцала совершенную иллюзию. Листья шевелились под ветром, в траве, шурша, просеменил забавный зверек, весь утыканный иголками…
— Красиво, — резюмировала я. — Хотя в лесах под Йартнаром летом тоже недурно. Твой мир — такая же планета, как наша?
— Да, очень похожа. Чуть побольше, и сила тяжести повыше, и ваш климат в среднем мягче и теплее нашего, зато континентов у нас шесть, а не три, и ваш мир куда беднее тяжелыми металлами… Но это все несущественные различия, если сравнивать с другими мирами. Большинство планет в космосе — мертвые каменные шары. Раскаленные или замороженные, окутанные ядовитыми газами под большим давлением или вовсе лишенные воздуха…
Эта картина столь ясно представилась мне, что я поежилась; на мгновение даже показалось, что мне трудно дышать. Выходит, звезды, бриллиантами сверкающие в ночном небе, вблизи не столь уж и привлекательное место…
— Как называется ваша планета? — спросила я вслух.
— Земля.
На миг мне показалось, что надо мной издеваются.
— Но это наша планета — Земля! — воскликнула я возмущенно.
— На наших языках это слово звучит по-другому, но смысл у него точно такой же — почва, суша, антоним неба. Вполне естественно, что разные культуры, живущие на суше и кормящиеся тем, что родит почва, называют свой мир этим словом. Если где-нибудь в космосе существуют океанские формы разумной жизни, они наверняка зовут свою планету Вода.