- С тех самых, как ты начал закладывать за воротник.
В трубке послышалось дыхание собеседника.
- Ну и как? Помогает успокоить нервишки?
- Нет, - честно признался Артём.
- Вот и прекращай заниматься ерундой. Плюсов это тебе не добавит. Ладно, иди и делай, раз взялся. Пока.
«Пока» - и всё. Миленькая вышла беседа.
Артём отключился, поднялся с кровати и, пошатываясь, побрёл в ванную. Вода кажется жёсткой, как наждак. Он плеснул пару раз себе на лицо и поднял глаза на собственное отражение, повернулся правой стороной, потрогал щёку и таким же образом исследовал левую, наклонил голову и вытянул во всю длину прядь волос, отбросил и прикоснулся к другой.
Мда… Полный трэш на башке. Вид неважный… высказанные по телефону претензии вполне обоснованы.
Ладно.
Звяк.
Он открыл шкафчик, прилепившийся справа от зеркала, и достал длинные острые ножницы.
Щёлк.
Щёлк.
Заскрипели лезвия, и клочья срезанных волос дождём посыпались на пол и в раковину.
Щёлк.
Щёлк. Щёлк.
Чем больше он кромсает свою шевелюру - тем меньше и легче кажется голова.
Звяк.
Минут через пятнадцать, лишив себя около двух третей растительности, Артём, наконец, отложил ножницы в сторону. Он наклонился над раковиной и провёл всей пятернёй от затылка к темени. Мытьё тоже не помешает.
…шшшшш…
Мощная струя ударила в дно ванны, и Артём с наслаждением подставил под неё своё лицо.
Что у меня тут есть?
Кроме детского шампуня «Солнышко» с экстрактом мандарина – ничего.
Значит, буду «солнышком» …
Поток с грязно-белыми клочьями пены и остатками состриженных волос устремился в раструб слива.
Освежённая купанием кожа тут же задышала.
Порядок.
Клюквенно-красное пушистое полотенце обмоталось вокруг бёдер.
Теперь срочно обезболивающего. И залить его литром-другим кофе.
«Такого же чёрного и горького, как моя душа». Конец цитаты
Оставляя на полу мокрые следы, Артём прошлёпал на кухню.
Чирк.
Ручка нижней левой конфорки опять заедает. Артём покрутил её в одну и другую сторону.
Пых.
Он инстинктивно дёрнулся.
Разум может не помнить, но подсознание способно зафиксировать и выдать увиденное и услышанное, как сны или смутные ощущения вроде чувства дежавю.
Это уже было.
Звяк.
Обвившаяся вокруг тела цепь держит крепко. Блуждающий взгляд выхватывает распластанные крылья и острые крючья, впивающиеся ещё глубже при малейшем движении и раздирающие и без того широкие кровоточащие раны, а ноздри улавливают тяжёлый специфический запах…
- Стой спокойно, - кто-то в чёрном медленно... очень медленно продвигается к нему, держа в правой руке импровизированный факел. – Сумел облажаться - сумей достойно понести наказание.
Артём почувствовал невыносимый жар пламени и отвернул лицо…
- Я сказал: не дёргайся!
- … я прошу тебя... не делай этого…
Но человек в чёрном лишь отрицательно покачал головой и сделал последний неумолимый шаг, приблизившись к нему вплотную.
- …пожалуйста…!
Рука с полыхающей палкой протянулась...
Тык.
Пых!
Белые мягкие перья тут же занялись ярким оранжевым пламенем...
Артём тряхнул остриженной головой, и наваждение тут же пропало.
Экзекуция.
Его самого наказывали несколько раз, но это было очень и очень давно, а тогда всё было по-другому: провинившемуся не отрезали живьём крылья и не отправляли в вечное забвение. Но теперь правила игры изменились, и если он не уговорит сорок первого, то их обоих ждёт очень печальная участь.
Сперва прийти в себя, затем попытаться с ним связаться. Артём поставил на конфорку чайник, и внутри тут же зашумело. Пять чайных с горкой ложек кофе на пол-литра крутого кипятка – и ни одной сахара (только чёрный, только хардкор!). Он понюхал дымящуюся кружку и глотнул. Сердце, оглушённое ударной дозой кофеина, подпрыгнуло, замерло, подумало - и заработало, как набирающий обороты движок.
Excellent.
Добро пожаловать на землю.
Ещё глоток. Артём подошёл к окну и выглянул наружу.
Деревья уже наполовину растеряли золотые сердечки листьев. По утрам он всё чаще обнаруживает признаки приближающейся зимы. Сколько ещё продлятся эти последние тёплые дни, и когда природа сдастся окончательно?
Глоть.
Тёмные брови сдвинулись.
Не всё смыл.
Никому она не принесла пользы, эта вынужденная стрижка. Он провёл ладонью по забитому татуировкой плечу, стряхивая оставшиеся волоски.