— А что, много ли сопротивленцев в Тангаре?
— Ха, так я тебе и сказал! — злобно выплюнул Каспар. — Я не такой идиот, чтобы отвечать на подобные вопросы — а вдруг ты работаешь на императора и его псов, а? Одно могу сказать — когда они придут меня вытаскивать отсюда, мало не покажется никому!
— А они придут? — уточнил я.
— А как же! Сопротивление своих не бросает.
Что ж, очень на это надеюсь. Мне будет все-таки намного легче, если все сопротивление этого города соберется в одном месте, чем если…
Бум!
Во внешнем помещение что-то громко то ли взорвалось, то ли упало — я так и не понял! Сквозь решетчатую дверь, отделяющую блок с камерами от приемной зоны, прорвались клубы серого дыма, который быстро затянул все окружение, и от которого сидящие в соседних камерах Тина, конунг и Каспар закашлялись.
Я, конечно, кашлять не стал. Я даже хуже видеть не стал — демоническое зрение спасало и не в таких ситуациях. Я прекрасно видел, что в приемное помещение снаружи ворвались какие-то люди с замотанными шарфами лицами, с оружием в руках…
А вот и кавалерия.
Да, так и есть. Судя по отсутствию доспехов и тому факту, что вооружены нападающие были кое-как, принадлежали они как раз к сопротивлению, и сегодня они пришли спасать Каспара. Интересно, почему именно сегодня?
Да какая разница. Помоги им, что ли. А то вдруг их всех перережут.
Дельная мысль. Хрен его знает, сколько там сопротивленцев, хрен его знает, сколько там имперских солдат — а вдруг соотношение не в пользу первых? Мне такой исход нафиг не нужен.
Поэтому я встал, взялся за петли, на которых висела решетка, и аккуратно вырвал из каменной кладки. Поставил решетку в уголок и вышел в приемное помещение.
На меня тут же из угла с воплем кто-то кинулся, занося меч. Я поднял руки и хлопнул в ладоши, демонстративно ловя клинок между ними. Присмотрелся к вопящему — это было сопротивленец, судя по отсутствию брони, и замотанному шарфом лицу.
— Ты не в ту сторону воюешь. — любезно сообщил я сопротивленцу, и шевельнул руками, заставляя и меч и его владельца развернуться спиной ко мне, лицом к ближайшему солдату императора. — Враг там. А я на вашей стороне.
Не знаю, что сыграло свою роль — то ли то, что сопротивленец был так же ослеплен дымом, как и все остальные, кроме меня, и ему, в общем-то, было все равно, кого рубить, то ли мой спокойный тон, но мятежник побежал в указанную сторону с леденящим душу воплем.
А я пошел по приемному помещению, хватая попадающихся под руку солдат императора и через выбитую дверь вышвыривая их на свежий воздух. Вломившихся в тюрьму сопротивленцев я не смог правильно посчитать — так они мельтешили вокруг, но их явно было не больше десятка. Вряд ли это вся ячейка сопротивления Тангара, а, значит, скорее всего еще какая-то часть находится снаружи, следя, чтобы никто не убежал, и на случай, если вдруг понадобится подкрепление. Или наоборот — если надо будет не пустить подкрепление противника внутрь.
Вот к ним-то я и отправлял имперских солдат, предварительно обезоруживая их. Просто брал за ближайшую конечность и вышвыривал наружу, следя за тем, чтобы ненароком не оторвать то, за что держу.
К счастью, обошлось без этого.
Когда имперские солдаты кончились, а дым в помещении почти рассеялся, я вернулся в блок камер. Оказалось, что там уже тоже хозяйничали сопротивленцы — они возились с замками камеры Каспара, по очереди пытаясь подобрать к ней нужный ключ из целой дюжины висящих на железном кольце. И когда только успели его раздобыть?
— Дайте я. — я отодвинул их в сторону, взялся за решетку и потянул ее на себя, выламывая из камней. Сопротивленцы шарахнулись в одну сторону от меня, Каспар — в противоположную.
— Ты кто такой⁈ — с ужасом в голосе спросил глава сопротивленцев.
— Прямо сейчас — твое спасение. — хмыкнул я, обрастая броней. — Поблагодаришь потом.
Аналогичным образом я вскрыл камеры конунга и Тины, убедился, что они в порядке после едкого, но, как оказалось, совершенно безвредного дыма, и мы все вместе вышли наружу.
А снаружи нас уже ждали. Нас ждала целая толпы горожан, причем некоторые из них были вооружены, хоть и скудно — вилами и факелами, а перед ними на коленях, с заведенными за спины руками, стояли уцелевшие солдаты императора. Оружие лежало перед ними в общей куче, поверх которой распластался мертвый шериф.
У него из груди красноречиво торчали вилы.
— Вот они! — завопил уже знакомый мне по трактиру бородач, тыкая зажатым в руке факелом в нашу сторону. — Я же говорил, что они там! Я же говорил, что этот ублюдок посадит их в тюрь!..
Он внезапно оборвал свою тираду на полуслове — видимо, как следует рассмотрел меня.
Вот значит как все было. Это не сопротивленцы пришли спасать Каспара, это у людей наконец лопнуло терпение, и они пошли вызволять вас. А сопротивленцы просто подсосались к этому делу, воспользовавшись ситуацией.
Надо признать, в этот раз они поступили очень грамотно с тактической точки зрения. Возможно, они не такие уж и пропащие.
Я осмотрелся и увидел рядом подходящее возвышение — самый настоящий эшафот. Помост, поднятый от земли на пару метров, на котором располагались две виселицы, в данный момент без веревок. Но мне веревки и не нужны были.
Я забрался на эшафот и повернулся к толпе жителей:
— Эй, вы! Жители Тангара! Вы уже месяц празднуете то, что из вашего города убрали всех Алых Гвардейцев… А знаете, почему их убрали⁈ А я вам скажу! Потому что император боится, вот почему! Чего он боится⁈ Он боится меня!
Я дал людям несколько секунд переварить информацию, и, когда где-то в глубине толпы зародился недоверчивый гул, заговорил снова:
— Меня называют Белым Гвардейцем, но это правда лишь отчасти! Я действительно белый, но я не гвардеец. По крайней мере не гвардеец императора. Я — его худший ночной кошмар, который прямо сейчас, прямо сегодня, идет к нему прямо в его императорскую спальню! И я иду не один — со мной идет целая армия, которая сейчас стоит недалеко от вашего города! Если вы устали от того, что вам указывают как жить, если вы хотите полностью почувствовать вкус свободы, если вы еще не превратились в жирных боровов, которых откармливают на убой — мы стоим в роще на западе за пределами города! Я никогда из вас не уговариваю, и никого с собой не тащу, мы все равно отправимся войной на имперский дворец — с вами, или без. Я лишь предлагаю вам стать частью чего-то великого. Чего-то, что останется в истории навечно. Выбор за вами.
Я спрыгнул с помоста и подошел к Тине и конунгу.
— Это совсем не те слова, что ты говорил нам. — тихо отметил конунг.
— Здесь и не нужны те же слова. — улыбнулся я. — Вы целыми поколениями жили в атмосфере неприязни к императору. Этим же людям испытывать неприязнь было запрещено. Они сами должны принять свое решение. А сейчас — отправимся к войску.
Я подхватил на одну руку Тину, на другую — конунга, разогнался, и, не оборачиваясь, понес их обоих к нашему войску.
Вечер прошел спокойно и сонно. А ближе к ночи из Тангара стали приходить первые люди. По одному, по двое или даже целыми десятками, они приходили, и их тут же принимали специально выделенные под это люди. Помогали им устроиться, знакомились с ними и знакомили их с нашим лагерем, повсюду загорались все новые и новые костры, разбивались все новые и новые палатки…
Пока внезапно все это не разметало мощной воздушной волной прямо из центра лагеря!..
Глава 16. Ночная атака
Раздались крики, лязгнуло оружие, а следом — протяжный, но не испуганный, а скорее надменный, вопль, и снова что-то взорвалось!
Это еще что такое⁈
Судя по всему, магия. Нападение, полагаю. Чего стоишь, идиот⁈
А я уже не стоял. Я уже несся со всех ног в сторону взрывов, удивляясь на ходу почему же нет пламени.
Мне хватило нескольких секунд, чтобы добраться до места происшествия, расталкивая по пути людей. И там я увидел, почему же не было пламени.
Потому что не было никаких взрывов. Было только портал, который, видимо, как-то не так открыли. И сейчас из этого портала валили солдаты императора.