Ехать с парнем не пришлось, ему дали нашатырь и отвезли в травмпункт. В себя пришёл быстро. Оказалось, что та кровь уже была до него, просто упал он аккурат рядом. Больше узнать не удалось. Но Кате этого хватило. Впереди долгий путь по узкой пешеходной части вдоль моста. Автобус последний ушел буквально у неё на глазах. Она больше не рассчитывала на нём уехать, но то, что Катя увидела своими глазами этот шанс, что-то разбудило в ней. Катя шла быстро, а потом сорвалась и побежала, как домашняя собака, которую завезли, но она ещё пытается вернуться домой.
- Почему она мне ни о чем не рассказывала? Мы ведь каждый понедельник проводили по несколько часов на этой набережной! Может, она рассказывала, но я не услышала? Мы рисовали одно и тоже и болтали о разной ерунде! Слышишь, Женя? Ты ведь могла мне сказать! - на бегу она посмотрела в черное небо, клубы заводского пара медленно тянулись, их часто путают с облаками, но облаков почти не видно ночью.
- А, ещё.. ещё.. ты лгунья! Уедем в Питер! А как же! Уехали бы, слышишь, уехали! - Катя снова начала бежать, так быстро насколько могла, будто бегом можно стереть что-то кроме подошвы кроссовок. Она бежала вместе с черными летящими машина. На середине моста дыхание сбилось, и Катя пришлось остановиться: под ребром начало тянуть. Она не была спортсменкой, и такие выкрутасы никогда не давались ей легко. Она уже ни раз так бежала в надежде, что подвернет ногу и свалится в эту черноту от которой её отделяла серая полоска моста.
Сейчас она снова облокотилась на перила, как утром, края были острыми и грязными, и даже в этой черноте она видела слой пыли на локтях своей спортивной кофты.
Вода была далеко, если она прыгнет, то верно умрёт. Зачем умирать? Если бы Бог существовал, то он бы уже давно настроил голубиную почту! У Кати накопилось слишком много вопросов к Жене. Каждый понедельник она смотрела в это небо, она его рисовала, чтобы не забыть, не пропустить, ведь если бы была возможность, то Женя бы обязательно отправила знак в понедельник.
- Ты же знаешь, что я продолжаю приходить на наше место! - что-то опять щелкнуло в Кате, — Знала.
Шум реки и машин заглушал её крики, Катя об этом знала. Только ночью на мосту у неё отрастали крылья, только тут она пыталась настроится. И среди этих помех она всегда находила радио того дня: В школу Женя не приходила три дня, прежде чем классная руководительница вышла среди урока к директору. На следующий день собирали деньги. Оказалось, что Женин отец обанкротился несколько месяцев назад. Найти работу ему не удалось, на последние деньги он покупал дешёвый алкоголь. Всё это рассказала Кате Мама, вернувшись с родительского собрания. Матери Жени он сообщил не сразу, а когда сказал, было уже поздно. Когда она собрала вещи, чтобы переехать с Женей к матери, потому что судебный пристав приходил уже второй раз и сказал, что больше тянуть некуда - квартиру завтра опечатают, отец совсем слетел с катушек. Он запер дверь, попросил подождать несколько часов, якобы можно попробовать занять деньги у старых партнёров по бизнесу. Сказал, что он очень любит её и дочь. Делая вид, что разговаривает по телефону, мужчина открыл газ на всех комфорках в кухне и закрыл форточку. Мама тогда легла отдохнуть, собирать вещи впопыхах оказалось куда утомительнее, чем ей казалось.
Когда Женя вернулась со школы, у квартиры уже стояла скорая - соседи почувствовали запах и пошли стучать по квартирам, тогда никто не ответил и вызвали газовщиков. Дверь выломали, но было поздно, они оба погибли. Женя увидела, как выносят серое тело мамы. Ей не нужно было ничего объяснять, она уже пару раз слышала разговоры отца по телефону, и знала, что на работе проблемы. Женя сбежала по лестнице, никто не мог её остановить. Бежала также как Катя. К мосту. Тогда её еще пытались догнать, но потом подумали, что побежала в город, и оставили. Ни одна из них не была спортсменкой. На середине моста она подвернула ногу и перекинулась через узкие грязные перила. Этого никто не видел, как и Женю с того момента.
- А, знаешь, всё-таки ты переехала на небо. Как учатся летать птенцы, и, может, сейчас тоже где-то летаешь. Такие люди просто не могут умирать! Слышишь! Не могут! - Катя снова кричала. Потом достала из чемоданчика сегодняшний набросок на формате А4 и начала его рвать:
- Набережную закончили ремонтировать! - она рвала и кричала в черную-черную гладь, — Когда-нибудь и с другой стороны моста ничего не останется от серых бетонных плит! - ещё один мелкий кусочек полетел вниз. - И тогда наши наброски будут на вес золота! И я разбогатею, слышишь, Женя! У меня будет своя галерея, в которой будут только наши с тобой рисунки! И все будут приходить туда, чтобы посмотреть на старую Пермь! И все будут помнить бетонные плиты!