— Я?
— Ты. Вдобавок — свободная! Как фанера над Парижем! Вот тебе деньги на автобус и можешь ни в чем себе не отказывать!
Пара тысяч упала на асфальт и взбешенный Сашка, прикрывший красивым жестом свое бегство, повернулся спиной к Маринке и подхватив сумку и автомат, двинул к морю. В спину ему донеслось: «Нищий!»
Сашка согласно кивнул головой и свернул за угол. Девичьи вопли смолкли.
Дойдя «на бешенстве» до моря он притормозил. Пирс, длинный песчаный пляж по обе стороны от него и поселок на обрывистом берегу. Свалив поклажу на нагретое дерево настила, Сашка уселся на край пирса. Раздул ноздри и пару раз резко выдохнул. Черт бы подрал всех баб мира! Нет, ну звезда! На море, на море! Сняла бы себе сразу парня на «Мерсе» и не парила мозги! И ведь целая неделя впереди!
С этой мыслью он переключился на настоящее. Целая неделя! Интересно, а девки здесь есть? И уже полностью позабыв о своих бедах, Сашка закрутил головой по сторонам, разглядывая пляж.
За спиной загрохотал настил. Сашка обернулся и уперся взглядом в форменные бутсы. Бутс было много. Десятка два. Поднял взгляд повыше.
— День добрый, товарищ лейтенант, — Поприветствовал он коменданта. — А вы тут, какими судьбами?
— Здорово, Корабельников.
Лейтенант присел рядом.
— А чего ты тут один и со стволом уселся? Застрелиться, что ль решил? Или лайбу нашу угнать примериваешься?
— Какую лайбу?
— Да вон стоит, — Лейтенант мотнул головой в сторону большого катера покачивавшегося у противоположной стороны причала.
— Вы на рыбалку, что ли?
— Ага. У тебя как, время есть? Хочешь с нами прокатиться?
— Да навалом. Целая неделя.
— Ну как парни, возьмем с собой? — Лейтенант, не оборачиваясь, повысил голос.
Из-за спины донеслось:
— Места навалом, присоединяйся земеля.
Вот так неожиданно, Саша попал на пятидневные военные сборы поселка Николаевка.
Пять дней они стреляли, плавали, занимались тактикой. Высадка на берег, осмотр судна и строений, прочесывание. Стреляли — много и от души. На земле, на воде. Патроны не экономили. Старший только смотрел за тем, что б никому ничего не отстрелили ненароком. Правда, не слишком активно, больше полагаясь на их благоразумие и свою методу объяснять — хорошую затрещину.
За пять прошедших дней Сашка успел загореть до черноты, настреляться до звона в ушах, ободрать локти и колени (пару раз съехал на пузе с осыпи), объесться рыбой и мидиями. Ну и получить свой, заслуженный подзатыльник от старшого.
В общем, понравилось. С парнями он сошелся быстро. Поначалу напрягал Глеб, пытавшийся качать права. Но того быстро погнали.
Лейтенант оказался не таким занудой, как казался. Дисциплиной напрягал не более необходимого. Но «язвой» оказался еще той. Ехидные и меткие комментарии так и сыпались из него. Поводов хватало. Поначалу все, насмотревшись боевиков, отчебучивали нечто, совершенно непотребное. К концу первого же дня выяснилось, что стрелять из автомата с одной руки, мягко говоря, неудобно. Вывих стрелку, врач вправлял прямо на пляже и вопил парень совершенно не по-детски. Камуфляжной краски для лица им не дали. За неимением ее, измазанное грязью лицо быстро зачесалось и воспалилось. В общем, к концу первого дня, юные Рэмбы, поговорив вечером у костра, приняли решение — послать Голливуд на хер.
Лейтенант, молчавший весь день, и не мешавший им упражняться в ковбойских повадках, так же молча улыбнулся, услышав их вердикт. И продолжая ехидно улыбаться, утром погнал их по своей программе. Передвижение в команде, распределение секторов обстрела, стрельба, осмотр помещений. Вечером добывали себе пропитание подручными средствами. Мидии пошли «на ура».
Конечно, за пять дней из молодых охламонов не слепить спецназовца, но главное старлей сделал — выбил дурь из голов, вдолбил в них прописные истины и заронил искорку интереса. Для Сашки это было достаточно. Обратно, на деревянный пирс Малореченского вернулся другой Сашка. Более уверенный и одновременно задумчивый.
Всю дорогу, трясясь на скутере до Учебного, он вертел в голове слова отца, насчет принимаемых решений. И еще — так ли ему нужно становиться банковским клерком? Так и не додумав до конца, он припарковался у общаги и, взяв вещи, потопал к себе. Поднимаясь по лестнице, он вспомнил еще одно отцовскую мысль «думай сколько нужно». С ней он и ввалился к себе.
Глава 2. Париж. Весна 201Х+3
— Здравствуй Хайнц. — Голос Жан-Мишеля был бодр и звучен, как у юноши. Хотя годами, господин Медина давно перевалил за шестьдесят. Южный темперамент и напряженно работающая голова помогали французу держать себя в форме. Даже продолжая пить коньяк и курить.