Не прошло с того момента и пятидесяти минут, как путешественники – Леня, Верезин и примкнувшая к ним Лида Бойко, вытягивая шеи и выглядывая из-за чужих голов, увидели вдали ровное, однотонное, но с переливами белых прожилок пространство морской воды, соединявшей мыс окунувшегося в нее горного хребта с чистой пленкой неба, растворяясь в нем волшебным образом абсолютно незаметно и сливаясь в панораму невиданного божественного холста, на котором плавали нарисованные белой краской маленькие ватные облачка.
«Пляж закрыт! Вход запрещен!» – табличка была написана от руки бардовой масляной краской. Толстые неровные буквы на ней очевидно выводились наспех не предназначенной для письма широковорсной кистью. С двух заглавных букв «П» и «В» вниз, к краю белого металлического прямоугольника стекали несколько тонких струек, напоминавших кровь. На свободных полях таблички приютилось приписанное черным маркером сообщение – « Рэп здох. Панки…» – и далее шло неразборчивое чередование не слитных иероглифов, разбираться в которых ни у кого не было времени и желания.
– Что случилось? – Васинцев окликнул проходившего мимо загоревшего под трубочиста старика – Почему закрыли пляж?
Старик пожал плечами и ответил что не знает, но что дальше, минутах в пятнадцати ходьбы, есть еще один пляж и там полно народу.
– Яблоку негде упасть. – заверил молодежь старик – Если вам не занимали места, можете поворачивать домой, примоститься там совершенно негде
– Куда катится Алушта? – Леня оглядел приунывшие лица своих спутников
– Предлагаю пойти и попытаться устроиться хоть как-нибудь – Верезин отвинтил крышку у бутылки и отхлебнул «дюшеса» – Не ехать же в самом деле назад. Как ты считаешь? – спросил он переводившую взгляд с одного на другого Лиду, которая в ответ пожала стройными, в меру округлыми, с бархатистой кожей плечами.
– Идем. – парень решительно зашагал в направлении, где по словам старика отдыхали, плескались в воде, загорали и наслаждались жизнью люди – Если все дело стало за местом, то в крайнем случае можно за него и заплатить. Должна же существовать на пляже хоть какая-то бронь.. Разгар сезона еще впереди.
– Да, но только мы вот не особо важные персоны – Верезин взял за руку Лиду и повел ее за собой – Или ты член профсоюза сторожей и у тебя есть по этой причине какие-нибудь льготы?
– Ничего подобного у меня нет, но попытаться все равно стоит.
– Я хочу пить – вставила Лида Бойко и улыбнулась безгрешно словно выточенными из жемчуга зубами – и чтобы было не сладкое.
– Я куплю тебе кубометр минералки – буркнул в ответ Васинцев, чувствуя как пот струится у него под рубашкой – только если мы наконец расположимся на песке и горизонтально вытянем ноги.
– Девочки, вы с пляжа? – спросил Верезин двух шлепавших по бульвару босыми ногами одетых в купальные костюмы девчушек. Дети закивали в ответ. – И далеко до него?
– Нет, совсем близко – завертели девочки головами – пройдите до кинотеатра и там есть спуск к набережной, возле которого продают ракушки и крабов.
– Спасибо. – Верезин поблагодарил небо, пославшее им навстречу двух маленьких ангелочков.
– Значит, движемся в правильном направлении – Леня перекинул сумку с провизией в другую руку и вытер пот со лба, через пару метров выступивший на новом месте.
Вопреки мрачным предсказаниям пожилого господина, попавшегося им на пути и посоветовавшего убираться восвояси, на пляже оказалось достаточно места, чтобы приютить еще одну лишнюю компанию, раскинувшую синее покрывало. Но народу было действительно много.
Милая добрая пляжная картина – посмотрел вокруг себя Леня, скинув штаны и промокшую рубаху, отправившийся опробовать воду, в то время как Верезин остался помогать Лиде готовить на ее собственном прихваченном из дому покрывале скромную трапезу. Васинцев остановился у черты прибоя волн и окунул в первую из них вытянутую носком ногу. Вода прохладная. Прохладная, но не холодная и неподступная, заставившая бы отпрыгнуть назад и поежиться, а освежающая и манящая к себе, морская вода была в том самом юном возрасте, когда осталась позади уже незрелость майских холодов, но еще не была вобрана усталая тяжесть бархатного сезона. Именно такая вода была Васинцеву по душе и войдя в море по колено, осмотревшись прежде нет ли поблизости слишком большой медузы с обвисающими вяло коричневыми щупальцами, он вдохнул побольше воздуха в грудь, отпрянул назад, оттолкнулся от грунта и нырнул. Прихваченные в глубину пузырьки кислорода обожгли его тотчас же, отлипая от кожи и в ужасе торопясь наверх уколом тысяч ледяных иголочек. Глаза открылись и сквозь расходившееся облачко поднятого им ила Васинцев увидел уходившее в зеленоватый туман синее выточенное каменистое дно.