А вот бесконтрольное переселение жителей СНГ надо прекращать. Все равно жители Закавказья и Средней Азии в большинстве случаев ничего не производят, а паразитируют перепродажами.
И надо направлять эти миграционные потоки. Переселенцам, а еще лучше сразу целым семьям переселенцев предоставлять благоустроенные дома в сельской местности, квартиры в поселках и городах. Дом, хорошая, высокооплачиваемая работа, нормальная обстановка — чего еще надо людям.
И сейчас необходимо наполнять Сибирь, в меньшей степени Урал. Хватит позволять жителям Закавказья оседать в Подмосковье.
Если удастся сдвинуть демографические процессы, это скажется на развитии экономики уже в ближайшие годы.
А развивать ее надо. Вопрос жизни и смерти. Еще несколько лет его проекты будут питаться имеющимися финансовыми резервами. А потом все больше придется переключаться на текущие доходы. И они должны быть большими.
Самолет начал спускаться, прорываясь сквозь рваное одеяло облаков. Они прибыли в очередной по графику поездки пункт.
Москва встретила его мартовской оттепелью. Кажется, было уже третье число. Он пригляделся к нижнему углу экрана фона. Четвертое! Это его озаботило. Вот если он пропустит таким образом восьмое марта, вот будет скандал! Маша даром что воспитана в европейских традициях, к эмансипации относится умеренно на уровне равной зарплаты и равенства в предоставлении работы. В остальном же она сугубый противник равенства, считая, что женщина — существо высшее и не ровня мужчинам. И требует соблюдения всех своих прав — цветы и шоколад не только в праздники, но и хотя бы по выходным (в идеале каждый день), обязательное восхищение ее красотой на протяжении дня по несколько раз и т.д.
Дмитрий Сергеевич в этом отношении полностью был ней согласен. Правда, относительно высших существ он бы местами возражал… но не настойчиво и не часто.
Женщина… настоящая женщина, при виде которой хочется лезть на стенку, а не ледяная мумия в юбке, должна быть всегда выше мужчины. Ну хотя бы для того, чтобы лучше видеть ее ножки.
Президентом, как и любым значимым лицом, быть хорошо. Он только невнятно произнес, занятый другими проблемами, как у его дома его уже ждал сотрудник аппарата с роскошным букетом алых роз. Или может это произошло уже без его просьб. В бытовой жизни Романов был очень предсказуем, поскольку обладал консервативным характером.
Ожидавшая его Маша благосклонно приняла цветы и отправила мыть руки перед обедом.
Она так и не вернулась обратно в Лондон после новогоднего турне в Россию.
— Не подлежало жене находится от мужа в другой стране, — процитировала она откуда-то цитату. И, засмеявшись, добавила, — я и так ехала к тебе навсегда. Ты что, думаешь, меня отпустили в Москву? Руководитель отдела отказал совершенно. И я уволилась.
Она счастливо засмеялась, как женщина, у которой появилась цель в личной жизни.
Романов наивно полагал, что она будет выполнять роль домохозяйки. Президенту страны не приходилось задумываться о хлебе насущном.
Маша немедленно оспорила его предложение, собираясь выбрать любимую работу. Они слегка поругались в первый раз.
И, естественно, он победил. Ну, как же, мужчина, президент страны… Тут даже говорить не о чем.
— Я, — сказал он солидно, подразумевая, что спорить дальше бесполезно, — никогда не понимал, когда жена сидит дома, не работая и не нося никакой пользы в развитие страны. Конечно же, Машенька, работай. И там, где тебе интересно. Слава Богу, задумываться о деньгах нам не приходится.
И теперь Мария Романова (они, разумеется, стали мужем и женой сначала перед Богом, а потом перед государством) работала в институте всеобщей истории РАН. Как-то не догадался Дмитрий Сергеевич хоть раз спросить до свадьбы дражайшую половину о наличии образования и профессии, хотя хотел как-то.
А Мария Ивановна тоже окончила истфак, только в Англии и имела степени доктора наук. Правда, на западный манер, а потому в России приравниваемой не выше кандидата наук, но тем не менее.
Он домыл руки, закончил размышлять об их семейном прошлом и отправился в столовую обедать.
Салат, жаркое с картофелем, чай — Маша так и не смогла вернуться к трапезам своих предков, и потому первое в ее обедах присутствовало очень редко.
— Как всегда, прекрасно, — одобрил он ее обед.
А она сидела и смотрела на него, притихшая и какая-то озаренная внутренним светом.
Дмитрий Сергеевич поговорил еще о каких-то пустяках и замолчал, не до конца понимая, почему она такая изменившаяся.