То есть не то, что не понял, когда тебе за сорок, то думать начинаешь головой, а не гормонами. Но он боялся спугнуть свое счастье.
— Дима, — она счастливо улыбнулась. — Я была в больнице и тесты показали, что я беременна. Ты как на это посмотришь?
— Я посмотрю очень хорошо, — серьезно ответил Дмитрий Сергеевич, но не удержался и широко улыбнулся. — Девочка моя, как я рад за нас тобой!
И он осторожно, но крепко обнял ее, забыв о чае и даже о президентской демографической программе.
Глава 34
Боль, чем через год, в октябре 2053 года ЕЭС вновь предложил России восстановить отношения с Грузией и укрепить экономические страны с западными соседями.
Романов взял листочек с предложениями за один угол и посмотрел на свет, словно там могла быть еще какая-то тайнопись.
Отложил листочек в сторону. Взял другой, уже лежавший перед ним, с данными экономического развития страны за последние три месяца.
Напротив него сидели Ларионов и Каргузов — два человека, отвечающих в правительстве за внешнюю политику.
— Наплевать и забыть, — пробурчал Каргузов.
— Ответить и позлобствовать, — внес свое предложение Ларионов.
За последние месяцы они неоднократно встречались таким образом. Иногда их круг расширялся за счет министров силового или экономического блока. Иногда вопросы рассматривались в рамках СБ РФ. Но в основном вопросы внешней политики решались собраниями на троих.
И в основном их взгляды совпадали. Романов не мешал главе правительству и министру иностранных дел злорадствовать по мелочам, холодно отвечая или помалкивая на предложения западноевропейских стран и требования США. Сам он в основном занимался вопросами внутренними. Экономика, социальная сфера, демография, меньше оборона — вот круг проблем, которые он рассматривал особенно тщательно.
Лето 2053 года оказалось не очень щедрым на урожай, но и неурожайным его назвать было трудно. Деньги и внимание, вложенные государством, понемногу стали возвращаться обратно. Романов, не отвечая на реплики собеседников, внимательно посмотрел на цифры деятельности сельского хозяйства.
В этом году зерна получено больше ста миллионов тонн. И это при том, что в начале века семьдесят миллионов тонн считались явлением выдающимся. В последние годы урожай подходил к девяноста, но чтобы сто!
Неплохой получился урожай овощей, а вот урожай картофеля был даже повышенным. И расширенные площади позволили собрать его столько, что рука так и тянулась к извечному источнику решения всех проблем — затылку, с вопросом — куда это девать?
Вслед за растениеводством подтянулось и животноводство, в кои-то времена с изобилием снабжая города.
В общем-то, радоваться было еще нечего — по подсчетам статистиков, один работоспособный житель российской деревни кормил девятерых жителей страны. А на Западе эта цифра доходила до двадцати — двадцати пяти. Ну, там, конечно, цифры были другие, но все-таки. Есть еще куда смотреть и за кем спешить.
Романов в пессимизм не впадал, как, впрочем, и излишне не радовался. Работа идет, и отдача от этой работы тоже выходит. Надо просто еще больше работать, помогать деревне, а уж она обратно воротит с лихвой.
Дмитрий Сергеевич оторвался от листка, оглядел министров:
— Помечтали, порезвились? Тогда за работу.
Ларионов удивился:
— А разве мы?..
— Ваши мстительные рефлексы я попрошу оставить за пределами Кремля. Развивающаяся экономика требует расширения внешних рынков сбыта. Посмотрите, насколько вырос объем продукции сельского хозяйства. А, Алексей Антонович, процентов на тридцать?
Ларионов замолчал, подсчитывая в уме.
— И больше будет, — согласился он.
— Я, надеюсь, Алексей Антонович, твои статистики подсчитали, насколько у нас запасы превосходят потребности. Сколько мы можем продать.
Ларионов явно попал как кур во щип.
— Я, э, дам такое задание, — быстро сказал он.
По лицу Романова пробежало легкое подобие улыбки. Ларионов ее уловил и в свою очередь покраснел. Премьер откровенно прокололся. Уж такой-то материал у него должен быть у него в аппарате всегда.
— Ну-ну, — успокоил его Романов. — Мы здесь не на занятиях в университете. Я попрошу, Алексей Антонович, определить наши потребности, заложить некоторую часть в стратегические резервы на предмет всяких гадостей — непогода на будущий год, сложная внешняя политика, помощь кому-нибудь — подобное тоже бывает. А остальное продать за границей.
Романов помолчал, собираясь с мыслями, продолжил: