Полномочного представителя президента РФ, разумеется, встречали — и наши, и не наши. Но если посольство было представлено самим послом — что было по протоколу необязательно, и что Романов сразу же оценил как сугубую вежливость, то со стороны Эстонии прибыл десятый заместитель шестого помощника министра иностранных дел — так перевел его чин для себя Дмитрий Сергеевич — какой-то там заместитель начальника какого-то там отдела МИД Эстонии. Ух! Он моментально забыл инструкцию Ларионова об осторожности и не допущения провокаций. Сделал окаменелое лицо:
— Мне, как простому доктору наук, в общем-то, все равно, кто меня встретит. Могли бы и дворника прислать. Но представитель президента Российской Федерации не может быть не обижен. Я вас больше не задерживаю!
Эстонцы — и какой-то там какого-то, и сопровождающие его явно подрастерялись. А посол, сев в посольскую машину, корректно выговорил Дмитрию Сергеевичу, напомнив об элементарной вежливости и имеющейся инструкции — и ему передали привет от Ларионова. В конце — концов, сложные текущие отношения и без того привлекли…
— Ах, — отмахнулся Романов. И попросил: — Я не дипломат, а потому, кстати, как вас зовут?
— Михаил Миронович Круглов, посол Российской Федерации в Эстонской Республике.
— Извините, пожалуйста. Мне, конечно, говорили, и у меня даже где-то записано, кто у нас посол на этих задворках Соединенных Штатов, но перед отъездом на меня вывалили столько информации, что боюсь, переврал бы.
Так вот, Михаил Миронович, поскольку вы посол в этой деревеньке, то я на вас и возлагаю все дипломатические и юридические тонкости приветствия в связи с предстоящей коронацией. Надеюсь, вам о моих полномочиях сообщили?
Круглов кивнул и не удержался, заметил:
— Только это не коронация, в Эстонии республика.
Романов удивился. Вот это удивительное чувство юмора! И как он поднялся до такой ступени карьеры?
Но в слух ничего говорить не стал, продолжив на прежнюю тему:
— А мне велено всего лишь представлять наше государство. Вот я этим и займусь. Вы же тяните воз проблем. Когда я понадоблюсь, звоните. А относительно ухудшения отношений. Бог мой, как отношения с Эстонией можно еще ухудшить? Объявить войну?
— Спа-си-бо! — задумчиво сказал посол, выслушав эскападу. Он встречал разных чиновников — и дураков, и не очень. И чересчур запальчивых, готовых за пять минут разговора трижды объявить о начале военных действий. Особенно сильный разброс был среди политиков. Привык ко всему. Но тут, по крайней мере, приехал член коллегии МИД и посол, то есть коллега. М-да. Правда, дипломатический стаж у этого «коллеги» несколько дней, но все-таки. И что он увидел? Ужас! Не мог же Ларионов в Москве сойти с ума за последние дни?
Кадровому дипломату, привыкшему размерять каждый шажок и любую интонацию, поведение Романова показалось поведением слона в посудной лавке. С тем примечанием, что платить за битую посуду придется ему, послу, а полномочный представитель через два дня уедет.
Он холодно уставился куда-то в лобовое стекло, галантно намекая, что крайне не одобряет поведение прибывшего эмиссара. Романов покосился. Наверное, он бы повел себя также, если бы в институт прибыл начальник и начал тыкать носом. Нехорошо как-то. Может, намекнуть, что он более интеллигентен, чем кажется?
А, к черту!
Этим вечером, насколько он помнил по сообщениям, в Таллинне открывалась выставка новейшей английской живописи. Честно говоря, живопись он не понимал, а потому и особо не любил. Вот английская поэзия нравилась больше (как, впрочем, и русская). И потому еще раз встретиться с англосаксонским миром, пусть и в другой ипостаси, не отказался бы. Так и решил.
В бытность изучения прошлого, Романов пришел к выводу, что насколько плохим является правительство, настолько хорошим бывает оы4ы4111бщество. И ему даже показалось, что чем хуже, тем лучше. Разумеется, только без крайностей. Тоталитарные режимы и тоталитарные общества похожи в одинаковости плохих черт.
Вот Англия, например. Что тут скажешь, общество у них хорошее. Целая цивилизация сформировалась. И любоваться на ее достоинства можно постоянно. И правительство хорошее… на большом расстоянии.
Поэтому, обговорив расписание празднества, уловив свои задачи и свою роль, Романов сообщил, что намеревается посетить данную выставку. Она же сегодня, кажется, открывается?
Посол пристально посмотрел на него. То, что сиятельный гость идет не собственно к картинам, он понял сразу. Но дальше интуиция его подвела. Посол решил, что Романов идет строить дипломатические козни, встречаться с нужными людьми, или, по крайней мере, налаживать связи