Кстати, Дмитрий Сергеевич, я вас попрошу на ближайшее время не совершать никаких резких изменений в министерстве. Вот станет обстановка лучше, а вы пообтешетесь на посту министра, возражать не буду.
Он задумался. Тяжелые морщины собрались на лбу.
— Я, надеюсь, Алексей Антонович вам объяснил, почему он уходит, и почему именно вас выдвигают на этот пост?
Романов молча кивнул.
— Россия, несмотря на текущие кратковременные военные действия и некоторые определенные успехи, воевать не может. Генералы у нас теперь держат хвост пистолетом. Всех раздолбали. Но в конце — концов, сейчас не средневековье и даже на ХХ век. Не буду говорить о положении в Европе и Штатах, но российская экономика не выдержит даже небольшую масштабную войну. И еще. Я вчера попросил смоделировать военные действия России и НАТО. Сегодня мне принесли итоги. Алексей Антонович, вы тоже не знаете, послушайте, это интересно.
Так вот. Если дело не дойдет до ядерного оружия, то в борьбе непосредственно с НАТО, то есть США плюс Европа, Россия выиграет! Лихо?
Мануйлов замолчал. Было видно, что победа почему-то его не радует. Он нехотя продолжил:
— Цена. Вот что меня совершенно не устраивает. Триста — четыреста тысяч человек погибнет только военных. Плюс гражданские. Итого прямые потери около двух миллионов, а косвенные в конечном итоге, как минимум, достигнут пяти — шести. Это минимум. Максимум — десять миллионов.
А еще кризис в экономике. Намертво включенная в мировое хозяйство, пострадавшая в ходе военных действий российская экономика потеряет несколько сотен миллиардов долларов. Это такой урон, который наша страна восстановит только лет через десять. Потери экономики, скорее всего, будут больше, чем в Великой Отечественной войне.
И отношения с Западом. Не важно, кто выиграет, но отношения будут испорчены на несколько десятков лет. А это наши ведущие экономические и политические партнеры.
Романов кивнул. Президент говорил короткими, емкими фразами и рисовал понятную картину возможного будущего. Несмотря на продолжающийся рост стран третьего мира, усиления значения таких гигантов как Китай, Индия, Бразилия, Европа и США все равно оставались на острие развития. И ссориться с ними окончательно было нельзя. Да и зачем? Терять миллионы человек только россиян ради эфемерной победы? Эх, почему это не понимают лидеры стран Европы.
Мануйлов заговорил о том же:
— Мы должны избежать этой войны. Алексей Антонович согласен со мной не во всем, но принципиально мы стоим с ним на одной платформе. А вы как думаете, Дмитрий Сергеевич?
Романов не задумался ни на мгновенье:
— Мы должны всеми силами избежать войны. Во-первых, гибель наших сограждан не идет ни в какое сравнение с теперешними целями, во-вторых, Анатолий Георгиевич, вы правильно сказали, противостояние России с западным миром обязательно закончится поражением нашей страны. Если и не военным, то экономическим и политическим. Иначе и быть не может, слишком уж различны силы. И, в-третьих, я не вижу иного пути развития России, как западного. Ведь не по пути же Китая нам двигаться
Мануйлов и Ларионов переглянулись.
— Нечто похожее я и ожидал услышать, — задумчиво сказал Мануйлов. — Но что вы можете предложить по конкретным проблемам, стоящим теперь перед Россией. Как показал события последних ней в Лондоне, вы не только теоретик, но и практик блестящий, что я оценил очень высоко. Впрочем, об этом позже. Итак?
— На сегодняшний момент, — Романов вздохнул, — извините, Алексей Антонович, но приходится констатировать, что текущая внешняя политика России на основе жестких подходов зашла в тупик. Только вы не думайте, — остановил он вскинувшегося Ларионова, — что я сейчас начну критиковать вас и ваш курс.
Если бы проблемы заключались только в том, что некий министр сгоряча нарубил дров и Запад обиделся, начав войну, то хватило бы нескольких отставок и несколько дипломатических нот. Извинений, наконец, хотя Россия не пятилетний пацан, чтобы извинятся. Нет, здесь масса наслоений и проблем предыдущих лет и свинство западных коллег, среди которых часть явно стремится сделать из русских краснокожих Европы. Поэтому, Алексей Антонович, надо не критиковать вас, а стремиться вылезти из той ямы, в которую мы попали.
Романов остановился, задумчиво посмотрел на книжный шкаф,
— В какой-то мере, сегодняшняя ситуация напоминает мне ситуацию 1856 года, — заговорил он снова, — когда после Крымской войны разоренная Россия была на уровне парии Европы. Почти все объединились против нее. Только слабенькая Пруссия внешне демонстрировала союзническую близость.