— Я чувствую.
— Мне освежить дыхание?
— Нет, все в порядке. А что ты пробовал — в прошлом?
— Это неважно, но я пытался делать это… безопасно.
— Пытался делать безопасно… тогда понятно.
— Хочешь прочитать мне лекцию?
— Нет… — Я посмотрела ему в глаза. Боже, эти глаза заставляют плавиться мои внутренности. — Мне наплевать, если я веду себя как твоя мама, Эрик. Я делаю это только потому, что люблю тебя.
Ошибка!
— Прости, у меня вырвалось, — покраснев, сказала я. — Не бери в голову.
Он приподнял мой подбородок.
— Все в порядке, Джулия, потому что я понимаю, что ты хотела сказать.
Эрик поцеловал меня. Боже, как же он целуется.
Я любила его. Очень. Больше, чем следовало.
Но мне было наплевать. Главное, что он целовал меня, а его руки были на моем теле.
На его губах был привкус пива, и мне нравилось это. Я углубила наш поцелуй, и он застонал.
Я охнула, почувствовав, как его сильное тело опускается на мое.
Его бедра начали тереться о мои.
Он хотел меня.
Сильно.
Как и я его.
— Ты сводишь меня с ума…
— Эрик…
— Джулия… Не переживай, я не буду…
— Я знаю, что ты не будешь. Давай просто…
— … наслаждаться…
Он приподнял мою футболку и начал целовать живот. Меня охватил жар. Я закрыла глаза, наслаждаясь ощущениями. Его руки опустились мне на грудь. О боже!
Я перестала соображать и, схватившись за его футболку, стянула ее через голову, отчего у него взлохматились волосы.
У Эрика была великолепная грудь. Крепкая, слегка загорелая и мускулистая.
Он целовал мои губы, щеки, шею. Я обхватила его за плечи.
Между лопатками у него была татуировка.
Пятиконечная корона.
Нужно будет спросить у него, что она означает — потом.
А сейчас…
…немного наслаждения.
Глава 37
Дорогой папочка
— Что-то давно не было видно Кью, — не отрываясь от газеты, сказал папа.
В этот момент я направлялась из кухни к двери. Услышав его вопрос, я замерла.
— Что-то давно не было видно тебя, папа.
Это привлекло его внимание, и он вскинул голову.
— Что это значит?
— Ничего. Увидимся позже.
— Джулия.
— Что?
— Что-то случилось с твоими друзьями?
— Они бросили меня. Такое случается.
— Тогда с кем ты проводишь время? С Эриком?
— А ты, папа?
— Кто бы ни были эти люди, но они научили тебя показывать характер, — удивленно произнес отец.
— Никто меня не учил показывать характер. Он либо есть, либо его нет.
— Послушай, если ты расстроена из-за своих друзей, то почему бы тебе не выговориться?
— Я не расстроена из-за них, но ты всегда задаешь вопросы, когда это удобно тебе. Ты ведешь себя как отец, только когда тебе хочется, а все остальное время проводишь со своей девушкой или друзьями, не обращая на меня внимания.
Он побледнел.
— Ты и правда так думаешь?
— Нет.
— Я думал, что ты ценишь свою независимость.
— Я… — Боже, какая же я дура. Я даже не осознавала, что во мне скопилось столько недовольства, пока оно не выплеснулось.
— Я отменю сегодняшние планы с Джиной и мы пойдем куда-нибудь поужинать.
— Спасибо, но я встречаюсь с друзьями. Мне нужно идти.
— Подожди.
Отец подошел и обнял меня.
А у меня в голове крутилась только одна мысль:
Когда Джина услышит, что у его дочери была вспышка гнева, то пожалеет отца. «Может, у нее ПМС», — скажет она. — «Не переживай Тони. Пошли в кино».
И он сразу забудет обо всем.
Как и всегда.
Глава 38
Быть «Крипсом»
Быть «Крипсом» на улицах Флэтбуша было все равно, что быть частью большой, шумной неблагополучной семьи. Папочкой был Скрэп. Именно он «носил штаны» в банде. Никто не спорил и не ругался с ним, если не хотел быть избитым или порезанным.
Мамочкой была Латойя, девушка Скрэпа, с которой он жил. Она была сестрой Принца, главы «Ша-Тас с Флэтбуша», хорошо известной банды, состоящей из выходцев с Ямайки. Их отношения означали мир между двумя группировками и альянс против местных «Бладсов» и гавайской мафии. Латойя заботилась обо всех: о своих трех детях (последние два были от Скрэпа), о лейтенантах и младших членах банды. Она кормила нас, давала выпивку, ругала и выпроваживала любопытных родственников, которые наведывались на наши вечеринки. Но в основном она двадцать четыре часа в сутки нянчилась со Скрэпом.
Старшие члены банды были «лейтенантами» Скрэпа. Без образования и работы, их жизнь крутилась целиком и полностью вокруг банды, и они делали то, что приказывал им Скрэп — угоняли машины, вламывались в квартиры, занимались сутенерством или толкали наркотики. К счастью для меня, всех младших членов держали в неведении о таких вещах, особенно, что касалось распространения наркотиков. Как я поняла, тем самым они пытались защитить не нас, а себя. И я была не против. Мне не хотелось попасть в колонию для малолетних преступников только потому, что я оказалась в неправильное время в неправильном месте.