Лорентин перевёл дух, выпил воды и кашлянул пару раз, прочищая горло.
— Я готов был к тому, что встретил редчайшего оборотня-крысу, но тогда какая собака или волк оставила следы зубов на руководстве по вызову демона? Вопрос этот прояснился в тот же день, когда Трибунал получил точный список Устава АМИ. Пока я искал его в библиотеке, на глаза мне попался Бестиарий Ругара, открытый на странице некоего полумифического создания, и я догадался задать библиотечному призраку несколько вопросов… Кира Берзари, — внезапно обратился ко мне Лорентин, — а не найдётся ли у вас — совершенно случайно — ещё одного облика, волчьего?
— Найдётся, — почти беззвучно ответила я. В зале стояла такая тишина, что мой ответ расслышали все. Изумлённые шепотки «метаморф», «невероятно», «чья она?» закружили над толпой зрителей. Если раньше на меня смотрели с любопытством и, может, лёгким мужским интересом, то сейчас меня обжигала чужая алчность, желание, не имевшее ничего общего с честной похотью. Теперь так просто не сбежать, найдутся желающие стать покровителем и владельцем такой редкой зверушки, а до приезда магистра Берзэ ещё дожить надо.
— Вы знаете, кира Берзари, что можете обратиться к Короне за покровительством и защитой? — поинтересовался глава Трибунала.
— Знаю, спасибо, — я опять вздохнула. — У меня всё было отлично, никто не обижал, я живу в доме тётушки, магистра Берзэ. Совершенно свободно. Зарабатываю, продавая свои же зелья горожанам и в Гильдию Охотников, готовлюсь поступать в Академию, и тётушка Анн любому уши оборвёт, если меня начнут обижать.
— Что ж, тогда приступим к рассмотрению дела Вивьенн Армуа и Мей Берзари, — подытожил Ловчий Туан, но тут Вивьенн вскочила со своего стульчика.
— Ты! С самого ритуала это была ты! Ты всё время мне мешала! Из-за тебя Лорентин отвлекался на всякую ерунду! Какая же ты… Крыса!!!
Вивьенн с визгом бросилась ко мне, сверкая зеленью глаз, пальцы её рук скрючились, как длиннющие когти, в желании вцепиться мне в волосы. Очаровательная девушка обратилась внезапно в нечто уродливое. На меня неслась та страшная, злобная ведьма из сказок, которой пугают непослушных детей. Я шарахнулась от Вивьенн, впечатавшись спиной в Эдора, и он, ухватив меня за плечи, быстро развернул, своим телом прикрывая от бешеной стервы.
— Вонс! — рявкнул глава Трибунала, герцог Дерри коротко протестующе вскрикнул, но охранник уже был рядом с Вивьенн, а Кавино набрасывал на неё серую колдовскую сеть. — Мессеру отправьте в клетку, а вы, кира Берзари, займите свидетельское место.
— Вот уж нет! — да что ж такое, кому мои показания покоя не дают? Магистр Элеанна Лавонн? Ей-то что до меня? Но молодая целительница решительно выбралась из группы преподавателей и направилась ко мне.
— Вы вообще понимаете, насколько такая ситуация оскорбительна и травматична для молодой девушки? — возмущённо начала благородная мессера. — Ваш плащ, мессер Ловчий, не самая лучшая одежда для киры, к тому же она стоит босиком на каменном полу! Вы собираетесь давить на свидетельницу? Простудить её и довести до болезни и смерти? Или желаете опозорить девушку, если этот плащ откроет больше, чем следует? Кира Берзари, как целитель рекомендую не давать показаний, пока вас не обеспечат одеждой, обувью и ширмой, чтобы вы могли принять приличный вид!
Никто возражать не стал, как-то очень быстро нашлись и ширма, и чистая форма Академии, и сапожки подходящего размера (и почему мне кажется, что их подготовили заранее?). Пока я переодевалась, магистр Элеанна стояла возле ширмы на страже моей чести и невинности, как орлица на краю гнезда с птенцами, а потом заняла место рядом со мной, на свидетельской скамье. Возражать, опять-таки, никто не стал; будь я сторонним зрителем, тоже не спорила бы с магичкой, почему-то взявшей меня под покровительство. Вивьенн к тому моменту уже сидела в клетке, плотно обёрнутая серой пеленой, и молчала, лишь кусала губы так, что они уже покраснели.
Собственно суд прошёл быстро. Я честно попыталась защитить бывшую хозяйку, объяснив нашу связь случайностью, каковой она и являлась, но глава Трибунала задавал очень продуманные вопросы, вытягивая из меня подробности злосчастного ритуала, подсунутого студентом Легрэ, а потом — об аморее. С каждым новым фактом отец Вивьенн становился всё мрачнее. Кое о чём Ловчие, правда, не спрашивали, а о сегодняшней попытке её нападения на меня и слова не было сказано; похоже, они выводили дочь герцога Дерри из-под слишком сильного удара. Правда, к запечатыванию дара мессеру Армуа всё же приговорили. Когда глава Трибунала задал вопрос, есть ли возражения против приговора, внезапно выступил ректор.