Чудовище, начало пятится. Иван не отпускал, продолжая сгибать.
Рванувшись сильнее, так, что Ивану пришлось выпустить его из рук, оно засеменило от Ивана, и скрылось в темном провале прохода.
— Получил. — Выкрикнул Иван вслед чудищу, в его голосе были истеричные нотки.
Настя коснулась его руки, Иван поморщился.
— Больно? — Спросила девушка.
— Немного. — Ответил он.
— У тебя идет кровь.
— Нужно порвать рубашку и завязать.
— Постой. — Она запустила руки под край своей коротенькой юбочки, и через секунду сняла, оба чулка.
— Конечно, перевязочный материал из них никакой, но, думаю рубашка сейчас тебе нужнее, чем чулки, мне.
Она, сложив чулки вместе, кое-как перевязала его руку.
Последний факел потух в тот момент, когда она завязывала импровизированную перевязку. Иван, нервно расхохотался.
— Ты чего? — Удивленно спросила Настя.
— Ты заметила?
— Что?
— То, воздух, здесь светится сам по себе, без всяких видимых ламп. А то, какие-то древние факелы. Послушай, ведь кто-то же должен был их зажечь.
— Ну, да. — Настя прижалась к его плечу.
— Пошли. — Толкнул ее Иван.
— Куда, не видно же ничего.
— Там был проход. — Иван в темноте тянул ее в ту сторону где, как он заметил, была брешь в стене.
— Но туда уползло, ЭТО. — Настя уперлась.
— Идем. Другого выхода все равно нет. — Расставив руки, и держась друг за друга, они добрались до стены. Иван, принялся шарить по стене.
Наконец, его руки нащупали провал в стене. Проход был достаточно широк, чтобы пропустить человека. Они, держась за руки и ощупывая в полной темноте, стены, пошли внутрь.
В узком проходе было еще холоднее, откуда-то по ногам тянуло холодом.
— Знаешь, — вдруг начала Настя, — мне это напоминает Крысиный лабиринт.
— Что? — Не понял Иван.
— Когда-то, — говорила она в темноте, — когда отец был ещё жив, я поступала учиться.
— Да? И на кого?
— Я должна была стать учителем зоологии.
— А что же не стала?
— Я проучилась один курс, а потом отец погиб.
Платить за учебу стало нечем. И мне пришлось бросить. — Она горько усмехнулась, — вот нашла себе, работенку, соответствующую моему образованию. Вот там, в институте, — продолжала она, — я и видела, в кабинете зоологии, крысиный лабиринт.
— Что это? — Спросил Иван.
— Крысиный лабиринт?
— Да.
— Стеклянные трубы, а по ним лазают крысы, а люди наблюдают за их поведением, ставят перед ними разные преграды, и наблюдают как, они с ними справятся. Так, сказать, проявят ли интеллект при решении сложной для них задачи.
— И как, проявляли?
— Да не знаю я, я же недоучилась.
Вдруг, Иван остановился как вкопанный.
— Что? — Дернув его за руку, нервно спросила Настя.
— Слышишь? — Настя прислушалась.
— Да. — Наконец шепнула она. В кромешной темноте, откуда-то до них доносился странный гул.
— Что это? — Испуганно шепнула Настя. Иван не ответил, похоже, звук приближался.
Вдруг, по ногам лизнула полоска света.
— Там. — Вскрикнул Иван приседая. Он нащупал у самого пола широкую щель, звук и свет доносились оттуда. Он всунулся головой в щель и замер.
— Что там. — Со страхом в голосе спросила Настя.
Иван зашевелился и выполз обратно, когда он обратился к Насте, голос его дрожал.
— Там… там, поезд...
— Что?
— Электричка.
— Что, электричка под землей?
— Там метро... Настя, метро. — Ликующим шепотом говорил, Иван.
— Метро? — Почти выкрикнула Настя.
— Да. — Она легла на пол, заглядывая в щель. Электричка, очевидно, уже проскочила, но там слабо светился свет.
Настя полезла в щель. Пыхтя и отдуваясь, она с трудом протиснулась в неё.
— Теперь ты. — Крикнула она Ивану.
— Не уверен, пролезу ли?
— Да брось. Уж если я пролезла со своим четвертым размером…
— Да? — Иван полез вслед за ней. — Он с трудом протискивался в отверстие, Настя, тянула его за ворот рубахи, так, что она трещала по швам.
Наконец Иван протиснулся в щель. Они стояли в туннеле где-то впереди, далеко, под потолком горела одинокая лампочка. Однако, их привыкшим к темноте глазам хватало и этого света чтобы понять где они.
— А у тебя и, правда, четвертый размер? — Вдруг спросил Иван.
— Что? — Не поняла Настя.
— Ну, это. — Он показал на ее груди.
— Да. — Коротко и с гордостью ответила она.
Они стояли на краю бетонной траншеи, по дну, которой были проложены рельсы. Иван взял Настю за руку, и они пошли в сторону лампочки. Туннель делал плавный поворот, и сразу за ним стало гораздо светлее. Далеко впереди, они увидели свет. Там был выход из туннеля. Они бегом бросились к свету…
Люди на перроне шарахались от них, когда они выбрались из углубления путепровода. Они и правда, представляли довольно странное зрелище: Молодой мужчина, в перепачканной пылью и кровью рубашке, мокрых брюках, с рукой перевязанной чулками, и девушка; с мокрыми, но уже подсохшими, слипшимися, волосами, в вызывающе короткой юбке, и босая. Девушка восторженно рассмеялась и окружающие, подозрительно глядя на нее, обходили их подальше...
8
Немного погодя Иван подошел к пожилому мужчине, что сидел на скамейке в ожидании электрички, и спросил:
— Вы не скажете, какая это станция?
Пожилой человек, подозрительно взглянул на него поверх очков, потом поглядел на Настю, и ответил:
— Луговая.
— А который час, не подскажете? — Старик с удивлением бросил взгляд на свою руку, где красовались, древние, наверно еще советские механические часы.
— Двадцать пять минут шестого. — Немного удивляясь, ответил он.
— Спасибо. — Иван обернулся к Насте, потом словно вспомнив что-то, вновь обратился к старику.
— А, простите еще раз, утра или, вечера? — Старик снял очки и упер в них свой удивленный взгляд.
— Вечера. — Странным голосом ответил он.
— Спасибо. — Иван взял Настю за руку.
— Идем. — Он потянул ее.
— Куда? — Спросила Настя, шагая за ним.
— На поверхность. Хватит с нас подземелий.
— Но, луговая, далеко от нашего района.
— Ничего. Сядем в автобус, я не останусь здесь и секунды.
Они ступили на эскалатор, который вынес их на поверхность. Снаружи, догорал жаркий летний вечер, солнце клонилось уже к закату, они зажмурились от яркого света.
— Ну, куда мы теперь? — Спросила Настя.
— Ко мне. — Уверенно сказал Иван.
— К тебе?
— Ну да, ты что забыла? Ты обещала мне сутки.
— Что? — Она вдруг прыснула от смеха. — А хочешь, я останусь у тебя на трое суток?
— Нет. — Твердо заявил Иван. Настя, прекратила смеяться и, заглядывая в его глаза, осторожно спросила:
— Передумал?
— Да.
— Как хочешь… — Настя отвернулась, её глаза блестели, она собралась уходить.
Иван удержал ее. Настя поглядела на свою руку и дернулась. Иван, держал крепко.
— Ну чего? — Раздраженно спросила она.
— Я не хочу, что бы ты, провела со мной трое суток.
— Ну, а чего ж ты хочешь?
— Я хочу… — он помедлил, — чтобы ты осталась со мной навсегда.
— Что-о-о!?
— Да. Считай что это, предложение. — Иван говорил улыбаясь.
— Это что…. Правда?
— Правда. — Он притянул ее к себе и впился в ее губы.
Прохожие с интересом поглядывали на странную целующуюся парочку, а проходящая мимо бабуля, в сердцах плюнув в их сторону, ядовито прошипела:
— Бесстыдники!
Настя рассмеялась.
— Ты это серьезно?
— Угу. — Иван держал ее за талию.
— Нам придется уехать в другой город.
— Зачем?
— Чтобы в тебя не тыкали пальцем, говоря, что твоя жена, проститутка!
— Я не боюсь. — Иван вновь потянулся к ней губами.
— Зато я боюсь. — Она прижалась к нему. Иван вдруг засмеялся. Настя, удивленная немного отстранилась.
— Ты чего?
— У тебя есть деньги?
— Что?
— Ну, заплатить за проезд на автобусе. — Настя, пошарив по карманам, выудила пару мятых, все еще сырых купюр.
— Маловато, меня же не успели снять. — Глядя в его глаза, она рассмеялась.
Так они и стояли, обнявшись, и весело смеясь, потом, взявшись за руки, побежали к ближайшей остановке…