На какой-то миг все замерли, не в силах оторвать глаз от изуродованного тела. Радослав взревел и выхватил из-за пояса топорик.
- Ты что натворил, мразота!
С воплем он рубанул застывшего Иртольта. Вот и всё, мелькнула в голове прощальная мысль, и Сежд почувствовал даже облегчение, ожидая всем телом боль…
Которая так и не пришла. С гортанным криком Всенд закрыл собой имперца и принял предплечьем топор. Удар пришёлся топорищем, но рука парня повисла плетью. Радослав выругался и ударил Всенда обухом в лицо. Сын Горины упал с разбитым носом.
Дружинник снова замахнулся, но Сежд метнулся в сторону, и удар прошёл мимо. Радослава повело, он оступился и рухнул в тухлую озёрную воду.
Оплевываясь и ругаясь, дружинник поднялся и ощерился, глядя на испуганного Сежда.
- Не уйдёшь, сучонок, - прошипел он, и вода за его спиной встала горбом.
Иртольт не верил своим глазам. Из глубины поднималась какая-то невозможная тварь. Покрытая ряской и тиной, она походила на отъевшуюся разбухшую болотную кочку, только с пустыми затянутыми пеленой буркалами и ртом, полным грязных зубов, что чернел в тенётах водорослей и щупалец.
- Берегись, Радослав! Там чавча! – завопил Олох.
Дружинник начал оборачиваться, но из воды появились перекрученные лапы со сросшимися пальцами, вцепились в него и повалили на мелководье. Тварь забулькала и навалилась всей тушей на Радослава, подминая его под себя и шлёпая голодным ртом.
Олох выхватил топорики и побежал к чудовищу. Мразь небрежно взмахнула клешней – Олох отлетел в сторону, на миг скрывшись под водой. Когда он вынырнул, чавча обиженно отпустила полузахлебнувшегося Радослава, баюкая сочащуюся какой-то гадостью лапу. Барьян отрубил страшилищу клешню.
Болотная тварь ушла под воду, только пустые глазища пялились над поверхностью. Дружинники тяжело дышали, сжимая топоры. Вдруг чавча высоко подпрыгнула, так что стало видно бледное рыхлое брюхо и мощные ласты сзади безобразного тела, опять притопила Радослава и плюнула гнилой водой в Барьяна. Дружинник закрыл глаза рукой от тухлятины, и умная мразь, словно только этого и ждала, зашлёпала к нему.
Иртольт подбежал к Всенду, подлез под его руку и взвалил парня на себя.
- Вставай! Надо бежать!
Сын Горины ещё не пришёл в себя после удара и смотрел как-то ошалело. Иртольт плюнул и потащил его на себе, подальше от звуков битвы и полусъеденного Ньяра, вслепую, куда-то в темноту.
* * *
Всенд окончательно вернулся в сознание, когда шум битвы растворился где-то позади. Измождённый Сежд обессиленно повалился на ненадёжный клочок земли, заросший колкой ломкой травой, усадив парня рядом, и откинулся на спину, тяжело дыша. Небо было ясным, звёзды беспечно перемигивались, пухлая Луна щедро лила вниз ночной свет.
В панике Иртольт побежал явно не туда. Болото всё не заканчивалось, наоборот, омуты, озерца, лужи и трясины разлились и в лунных лучах зазывно сверкали между искорёженных деревьев. Чудо, что Сежд не утоп в этой хляби, хотя несколько раз уже провалился в вонючую жижу, и вроде даже хлебнул тухлятины, когда ушёл под воду с головой.
Но сейчас болотина деловито ворчала, пуская газы из глубин, и делала вид, что не пыталась совсем недавно отведать имперского гостя, а может и его спутника.
- Будь оно всё проклято, - одними губами прошептал Иртольт, жадно глотая отравленный ядовитыми испарениями воздух, - надо домой. Пускай подавятся своим золотом. Вернусь, меня хоть повесят по-человечески.
Всенд заворочался. Взгляд его прояснился.
- Сударь, где мы?
- Мне кажется, на болотах, Всенд.
Парень попытался подняться и угодил рукой в перегной. Он брезгливо стряхнул руку.
- А где парни? Радослав?
- Парни отстали. Им не до нас было. На них их озера вылезла какая-то мерзкая тварь, помнишь?
- Да, чавча. Но они так далеко никогда не выбираются. Да и на людей не нападают почти.
- Значит, это была какая-то бешеная чавча… Я не знаю, куда тебя затащил, и в какую сторону теперь идти.