- Конечно, Назарушка, умоем, обогреем, как родного.
- Ну вот и славно. А после, - Назарий повернулся к младшему канцелярию и устало улыбнулся, - как передохнёте, милости прошу ко мне. До вечера, сударь! – и побежал вслед ушедшему Ньяру.
* * *
- Как, вы сказали, вас зовут, сударь?
- Иртольт Сежд.
- Чудно, - Горина рассмеялась. Будто весенний ручей зажурчал, - тут недалече. Изба моя почти на берегу Вареницы стоит.
- Вареница – это местная речка?
- Ну да, она. Умоетесь с дороги, а то, сударь, больно вы пыльный и помятый. Крикну Всенда, он воды натаскает. Всенд – сынишка мой, золотой мальчик, весь в отца покойного. А как отужинаете у Назария, так и возвращайтесь, изба просторная, места на всех хватит.
- Ах ты, Горюнюшка, солнышко моё осеннее, пожалей парня, не забирай в плен, - давешний проходимец уютно пригрелся на солнышке, прислонившись к стене амбара, и что-то тихо тренькал на своей лесной лютне. Вокруг него собралась стайка детворы. – Берегитесь, сударь! Заберёт вашу душу Горина, оставит вместо неё поводок. Куда потянет, туда и пойдёте.
Женщина гневно прищурилась:
- Охолони, пустозвон. Нечего гостя мне пугать. Вон, детишкам страшилки свои рассказывай.
- Расскажу, родимая. С какой бы начать? Может о том, как поссорилась одна девица с ведьмой, пошла к Варенице, глянула в отражение воды…
- Тьфу на тебя, Дубий Лист.
- А я спасибо скажу, матушка, и утираться не буду. Лицо чистое, душа свободная! – закричал оборванец вслед Горине и Иртольту.
- Вот же беспутный человек, - не могла успокоиться женщина, - жили без него, не горевали, а тут сидит себе на солнышке, будто и не уезжал.
- Я встретил его возле ворот. Кто он?
- Дубий Лист, сударь, очень опасный человек. Не подходите к нему и не слушайте, что он говорит. Может случиться беда. Он колдун.
Иртольт недоверчиво усмехнулся:
- Колдун?
- Да, колдун, - Горина округлила глаза, и те заполнили собой весь мир, - знать бы, зачем он приехал, да ещё в одно время с вами. Ох, не к добру это… Ну вот мы и на месте! Всенд, негодник, встречай гостей!
Изба действительно стояла недалеко от реки. На том берегу и по сторонам от хутора лес подступал вплотную к Варенице, захлёбываясь в топких берегах, но здесь только луг спускался к воде, изборождённый вытоптанными к мосткам тропинками, и видно было, что река делала изгиб, словно свернула с извечного пути, чтобы потереться пухлым боком о деревню.
Изба была аккуратная, недавно побелённая. На крик Горины выбежал молодой крепкий паренёк со взлохмаченной головой, васильковыми, как у матери, глазами и нежным первым пушком под губой, и замер, приоткрыв рот от удивления.
- Ну, чего застыл, охломон? – весело, без злобы окликнула паренька Горина. – Знакомьтесь, сударь. Всенд, мой сынишка. Ну я вам рассказывала уже про него. Проходите – проходите. Всенд, натаскай воды гостю!
Парень захлопнул рот, схватил из сеней вёдра и умчался.
В избе было, по-видимому, две комнаты. Впрочем, в дальнюю комнату Иртольта пускать явно не собирались. Пройдя светлые просторные сени, Горина повернулась к гостю и распахнула руки как для объятий.
- Вот, сударь, размещайтесь! Места всем хватит. Вы на печи ляжете, а Всенд – на лавке. Он парень тёртый, где хочешь уснёт. Как вещи ваши принесут, складывайте прямо в угол, возле сундука.
Иртольт осмотрелся по сторонам. Комната была чистой и уютной, хотя и обставлена бедненько. Большая печь, уходящая в стену, крепкий, основательный стол, две лавки и сундук в углу. А может, для сельской жизни большего и не требуется. Да, это, конечно, не Алегард. Но, с другой стороны, здесь явно лучше, чем в любом из мест, где довелось ночевать Иртольту за последние пару месяцев. К тому же вряд ли он задержится тут больше, чем на одну – две ночи.
- Я восхищён. И домом, и его хозяйкой.
- Да ты мой хороший! – Горина зарделась и умилённо всплеснула руками.
В сенях затопал запыхавшийся Всенд.
- Всё, сударь, идите умывайтесь, а я пока наколдую что-нибудь вам перекусить и побегу к Назарию. Надо к ужину подготовиться, такой гость у нас!
- Наколдуете? Здесь что, все колдуны?
Горина звонко засмеялась и замахала руками, мол, кыш на улицу. Иртольт с улыбкой вышел – настроение у него стремительно улучшалось.