– Или её ответ могли счесть чем-то подозрительным, – согласился Дени. – Но не горюй. Ей всё равно надо бы подрасти. А там и времена, глядишь, изменятся.
– Все изменяется со временем, – кивнул Эдвард, глядя в огонь. – Ты, главное, не прозевай нужный момент.
– А может быть, ещё одну открыточку отправить? – спросил принц Чарльз.
– Пока не стоит. Подожди, – сказал Дени серьёзно. – Лучше скажи, что там с твоим кузеном Томом.
Принц Чарльз пожал плечами:
– Понятия не имею. О нём давно уже не слышно. Сюда он точно больше не заглядывал.
Дени рассеянно кивнул в ответ и вновь уткнулся в свою книгу. Чарльз с Эдвардом продолжили беседу и не заметили, что Дени вовсе не читает, а думает о чём-то – сосредоточенно и хмуро. Оба невольно вздрогнули, когда книга со стуком захлопнулась, и Дени вмешался в разговор:
– А почему вы до сих пор не объявили розыск, если ни Тома, ни его подружки нигде не видно?
В огромном грязно-белом доме, который не понравился Смотрителю, в трёхкомнатной квартире на четвёртом этаже одно из окон плотно занавешено тяжёлыми шторами – оливковыми с золотым узором. Квартира обставлена роскошной и громоздкой старой мебелью. Непонятно, как её сумели втиснуть в московскую новостройку. В самой большой из комнат за столом внушительных размеров собралась очень странная компания.
Хотя стол и был круглым, одно из мест за ним явно предназначалось привилегированной особе. В кресле, похожем на трон, восседала старая дама. Её седые волосы были уложены в высокую причёску, в ушах сверкали крупными камнями серьги, а на пухлых пальцах – перстни. Хозяйкой, судя по всему, была здесь она.
На стульях попроще расположились трое парней в чёрном. Они тоже носили украшения, но совсем другого рода: железные цепочки, кожаные браслеты и множество металлических заклёпок, похожих на шипы. Таких парней дамы вроде хозяйки квартиры обычно называют «шпаной» и стараются с ними не связываться. Однако в комнате происходил серьёзный разговор, ещё более странный, чем мог бы предположить какой-нибудь сторонний наблюдатель, если бы чудом заглянул в окно.
– Ваше сиятельство, – сказал один из парней, – у нас всё под контролем. К нам ни один чужак не сможет сунуться. Осталось подождать совсем немного. Райончик дозревает и скоро будет в лучшем виде. Тёпленьким нам достанется.
– А чего ждать? – перебил его второй. – Брать надо сейчас.
– Сейчас ещё не время, – кратко ответила дама. До объяснений она не сочла нужным снизойти. Но третьего парня такой ответ не устроил.
– Может, вам та заноза оказалась не по зубам? И вы поэтому боитесь? Так мы и сами справимся, без вас, – сказал он с издевательской ухмылкой.
Дама нахмурилась, стукнула по столу рукой и прошипела:
– Ах ты мелкая шушера! Хочешь попробовать на своей шкуре, каков мой зуб? Да тебя разорвут в клочки, стоит мне приказать!
– А я чего? Я ничего… – забормотал бунтарь, тревожно озираясь.
Двое других, как по команде, от него отвернулись и уставились в пол.
– Если я говорю – не время, значит, не время, – сурово отрезала дама. – Идите, передайте всем, чтобы готовились. А я сама приду, когда настанет час. И это будет скоро. Теперь ступайте. Да глядите в оба. Вас не должны тут видеть. Ни в каком обличье.
Парни покорно выбрались из-за стола и двинулись к выходу. Хозяйка заперла за ними дверь на два замка, цепочку и засов. Вернулась в комнату и осторожно, чуть отодвинув штору, выглянула в окно. Ей был отлично виден подъезд, откуда по логике вещей должны были бы выйти парни. Но время шло, а из подъезда никто не выходил.
Дама кивнула своим мыслям и отошла от окна. Она чувствовала себя в полной безопасности. Квартира заперта. Её гостей никто не видел. Район закрыт, а люди даже не подозревают, что их держат в незримой прочной клетке. Им из неё не выбраться. Слишком они погрязли в вечной спешке и суете и ничего не видят дальше своего глупого носа.
А та заноза, на которую посмел намекнуть крысёныш… С занозой скоро будет покончено.
Глава 1
На новом месте
Под утро Тюхе приснился сон. Такие сны снились ей раньше, в старом доме. Тогда она не считала их снами. На новом месте их не стало. Но ошибиться Тюха не могла: это был сон из прежних, хотя привёл он не туда, куда обычно приводили сны-путешествия.
Тюха брела по железнодорожной насыпи в каком-то захолустье. Тёмные потрескавшиеся шпалы, ржавые рельсы, запах мазута или креозота. Немного щебня, тоже ржавого, покрытого налётом каких-то железнодорожных смол. В памяти всплыла насыпь, где в последнюю весну старого дома пробилась мать-и-мачеха. Но в этом сне не было ни ограды, ни скверика, ни улицы с троллейбусной остановкой. Вообще ничего не было, только заброшенные пути и ржавая насыпь, на которой сквозь щебень и песок пробился чахлый куст чертополоха. Невзрачный, невысокий, чудом выживающий на этой мёртвой почве. Может быть, кто-то и назвал бы его слабым – только не Тюха. Она почувствовала, сколько нужно силы, чтобы прорасти и выжить в этом месте. Как будто сама пробивалась к свету из отравленной земли.