О том, что Вейн иногда делает по ночам, особенно в самые темные часы перед рассветом, когда оставляет ее спящей в своей постели, Терин старалась не думать. Точно так же, как не думала об Арен-Холе. Но потом поймала себя, что просматривает попавшиеся на глаза газеты с последней страницы с заметками о происшествиях и преступлениях. И как-то само собой вышло, что в квартире, где она жила, у них с Вейном ни разу ничего не было.
Он слышал ее скованность и удивлялся.
– Что не так с этим местом, свет мой?
– Я не хочу здесь, это место… другое. Пусть все останется там. В той спальне. В твоей. Как в шкатулке с секретом.
– В шкатулке? – приподнимал брови Вейн и лукаво улыбался, а глаза звали и дразнили.
– В шкатулке. Это наша шкатулка с тишиной.
Так появилась шкатулка. Имрус Ром двигал бровями, чесал затылок, хмурился, и начинал гневно взмахивать руками, едва Вейн собирался подсказать, что такого сотворил и как, в конце концов сдался.
– Я кое-что туда сказал-спел-изъявил, – признался Вейн, – а дерево еще было живо и запомнило, даже руны резать не пришлось.
– Что сказал?
– Похоже не ее имя, – ответил Вейн флюгером разворачиваясь в сторону открытой двери в чайную комнату, в сторону входящей со стороны торгового зала Терин, –те’рие́н,за молчанием, или, если точнее, после молчания. И немного на мое. В моем естьда’рие́н, перед молчанием. Ещелле– неограниченная протяженность. А что бывает перед и после молчания?
– Слово? Вейн?
–Виен, так правильнее. Но здесь нет слов, – Вейн коснулся резной шкатулки кончиками пальцев, – только тишина. Еще не сказали и уже сказали, свернутые незамкнутой спиралью, получается безмолвие. Когда крышка открыта, спираль расширяется до размеров помещения, в котором стоит шкатулка. Будет расширяться бесконечно до следующей границы. Рассеется, конечно же. Поэтому лучше использовать в небольших помещениях или внутри любого замкнутого магического контура. Можно даже круг нарисовать. Можно даже не круг.
– Тогда почему веда нас сейчас слышит? Добрый вечер, Терин.
– Потому что дверь в мастерскую была открыта и дверь в торговый зал теперь тоже. Здравствуй, свет мой. Я сдал экзамен, мастер Ром? – спрашивал Вейн, а сам смотрел только на нее, остановившуюся на пороге, и его глаза лучились светом.
– Нет! – скрывая за напускной досадой свое восхищение и гордость за ученика. – Не сдал. Что-то новое, бездельник. Но-во-е. Артефактов для приватных разговоров и так полным-полно. Сдашь экзамен, когда бусы доделаешь. И крысы! Они снова в мастерской. Опять тут… свистел?
– Это вы, мастер… свистели. Сегодня утром. Попробуйте использовать для музицирования несколько больше свободных отверстий на флейте. Продолжите с теми двумя, сюда не только крысы прибегут.
– Кто может быть настырнее и наглее этих серых проныр?
– М-м-м, дайте подумать… мажиния Арденн?
Бойкой практичной незамужней даме среднего возраста, однажды зашедшей в лавку по рекомендации знакомых, одинаково сильно нравился как сам мастер-артефактор, так и его недвижимость.
Стоило ее упомянуть, Имрус Ром поджимал губы, дулся, принимался суетиться больше обычного, обзывал Вейна бесстыжим и сбегал с крайне смущенным видом.
Едва артефактор оставил их одних, от смущения забыв напомнить, что мастерская не место для посторонних, Терин проникла на запретную территорию, забралась Вейну на руки и обхватила за шею, прижимаясь к груди и плечу.
– Что стряслось? Ты сама не своя.
– Уже который день, стоит выйти, словно взгляд в спину, а иногда и прямо в квартире. Негодная из меня ведьма. Закрыла магазинчик на два часа раньше, только бы сбежать поскорее от этого ощущения. Позволь, останусь сегодня здесь? Мне утром в дом исцеления, а у себя я вряд ли сомкну глаза.
– Есть опасения, что и здесь не сомкнешь, – чуть улыбаясь проговорил Вейн.
– Но здесь ты, а это другое.
– Тебе не нужно спрашивать, чтобы остаться. На ночь, на день, на всю жизнь, сердце мое.
– Давай уедем, – попросила Терин, поддавшись тревоге. – Далеко. В Штиверию или вообще к драконам.
– Прямо сейчас не выйдет, – вздохнул Вейн. – Мастер не отпустит, пока я не закончу с бусами. Он меня из-за них только в ученики и взял, если подумать. Мне ведь нужно будет как-то нас обеспечивать, когда мы уедем? Значит мне нужна профессия.
– У меня есть!
– Не обижай меня, сидеть на шее у женщины бесчестно и недостойно. Потерпи совсем чуточку. Я про сейчас. Осталось сделать всего несколько отверстий для нити. Жаль, той, кому я хотел бы их подарить, больше нет. – Вейн коснулся пальцем своего рабочего стола и, печально и светло улыбаясь, вывел руну “маа”, посмотрел на Терин. – Повернись к столу как следует, дай сюда руку.