— Минако, что с тобой? — забеспокоилась мама. — Ты вся красная, как рак.
— Мне ч-что-т-то н-н-не хорошо… — пролепетала я. — Наверное, это от вина… мне надо освежиться…
С этими словами я подскочила со своего места и на негнущихся ногах направилась к выходу, пока мама не принялась причитать и задавать вопросы. Уже находясь в дверях, я обернулась. Вся семья смотрела на меня с недоумением, и только лицо Кунцита Сайто озаряла ехидная улыбка. Он поднёс пальцы ко рту и, пользуясь моментом, пока на него никто не обращал внимания, с наслаждением их облизал. Усилием воли, подавив возглас, я бросилась вон из столовой, заливаясь краской.
========== Глава 7 ==========
На часах было 07:30 утра. У меня было ровно тридцать минут, чтобы найти файл с личным делом Усаги, до того как на работу заявится госпожа Минь, и займёт своё законное место архивиста. В офисе было темно из-за маленького окошечка, через которое скудные лучи солнца освещали лишь северную часть помещения, большую часть которого занимал обшарпанный стол и огромные от пола до потолка стеллажи с коробками для хранения документов.
Я не хотела включать свет, опасаясь, что кто-нибудь из сотрудников канцелярии мог заглянуть сюда и проверить, почему это госпожа Минь явилась сюда ни свет, ни заря, поэтому каждый скрип пола за дверью заставлял моё сердце сжиматься. Конечно, если бы меня застали здесь, пришлось бы что-нибудь наплести, но лучше уж обойтись без этого. Тем более мне очень нужна эта работа.
Я взглянула на часы: уже было семь сорок утра, а полудохлый компьютер всё никак не мог загрузить программу. Ума не приложу, какое нужно иметь адское терпение, чтобы терпеливо ожидать, пока эта груда металла выполнит то, что от неё требуется.
Я вздохнула и откинулась на спинку стула. Видимо, мне патологически не везло даже в такой малости. Я сидела в темноте помещения, в котором пахло пылью и бумагой, пытаясь направить поток мыслей на более позитивный лад, но вместо этого в голову стали проникать события вчерашнего вечера. Я не хотела об этом вспоминать, но невольно возвращалась назад. Я думала о маме и папе, о Катарине и естественно, о Кунците Сайто. Точнее я думала ТОЛЬКО о Кунците Сайто и о том, что он вчера со мной сделал. Это же надо быть таким подонком, чтобы залезть ко мне под юбку во время ужина, когда рядом находилась моя семья! У этого человека, видимо, вообще отсутствовали моральные принципы. Однако хуже всего было то, что я легко поддалась на его манипуляции и просто позволила ему сделать ЭТО со мной. Теперь я ещё больше сомневалась, являлось ли то видение в объятиях неизвестного мужчины галлюцинацией. От такого порочного человека можно было ожидать чего угодно. Вне всяких сомнений, Кунцит воспользовался моей беспомощностью и… И тут я покраснела вновь, вспоминая подробности той самой любовной сцены. Наверное, мне следовало бы чувствовать себя изнасилованной, но я не могла не признать, что те пьянящие и жгучие мгновения доставили мне истинное удовольствие. Возможно, если бы личность того мужчины осталась для меня загадкой, я бы восприняла случившееся, как волшебное приключение или сон, но не теперь… Волшебство растаяло, уступив место реальности, которая имела вполне себе физическое воплощение, решившее продолжить свои порочные игры.
Я помнила, как вчера на негнущихся ногах еле доползла до своей комнаты и упала на кровать. Щеки пылали, а тело сходило сума от переполнявших меня чувств и сумасшедшей пульсации внизу живота. Когда через двадцать минут в мою комнату пришла мама, чтобы привести меня вниз, мои нервы не выдержали:
— Ни за что! Можете продолжать ужин без меня!
Мысль о том, чтобы вновь сесть рядом с Кунцитом Сайто и делать вид, что ничего не случилось, вызвало во мне бурю негодования.
— Минако, не болтай глупостей, — сказала мама, бледнея. — Этот ужин посвящён твоему чудесному спасению и это вообще-то очень не вежливо, оставлять нашего дорого гостя. Он, между прочим, переживает о твоём самочувствии…
Краска ударила мне в лицо. Этот гад ещё смел переживать! Как бы не так!
— И что за печаль? Я думаю, ты и Катарина сможете занять доктора Сайто увлекательнейшей беседой о достоинствах моей старшей сестры так, что он престанет интересоваться моим самочувствием, которое и так никому не интересно! — желчно ответила я.
Мама нервно откашлялась.
— Минако, ты говоришь ерунду… Откуда у тебя этот тон? Я тебя вообще не узнаю…
— Ну, раз я говорю ерунду и меня трудно узнать, тогда моё присутствие тем более нежелательно. К тому же у меня жутко разболелась голова, и думаю, ты извинишь меня за то, что я не смогу помочь с уборкой на кухне. Хотя, у тебя же есть Катарина, и ты научила её всему, что знаешь сама, в том числе и готовить жаркое!
С этими словами я отвернулась и демонстративно накрыла себя одеялом с головой, показывая, что разговор окончен. Мама ничего не ответила. Она постояла несколько секунд, видимо переваривая мою пламенную речь, вздохнула и удалилась, тихонько притворив за собой дверь.
Я прижала колени к груди. Это действительно было мне не свойственно. Впервые в жизни я разговаривала с мамой так. Однако неожиданно я почувствовала смутное удовлетворение, как будто сказала именно то, что намеривалась давно сказать, но всё не решалась.
Утром я проснулась посвежевшая и отдохнувшая, несмотря на несусветную рань. На цыпочках я спустилась позавтракать, молясь про себя, чтобы никто из членов семьи не вздумал последовать моему примеру.
Столкнуться с кем-то из них не было никакого желания. И мне повезло. Закончив завтрак и накормив Артемиса, я отправилась на работу в колледж.
И вот спустя сорок минут я сидела в душном помещении архива, сражаясь с древним, как сама смерть, компьютером госпожи Минь. Наконец эта рухлядь сделала усилие и на экране загрузилась главная страница программы.
Есть!
“Усаги Цукино” — ввела я в поисковик и нажала кнопку enter. Затаив дыхание, я ждала, как на экран медленно загружалась сухая регистрационная карточка.
Имя: Усаги Цукино
Дата рождения: 30 июля 1995г.
Пол: женский
Отец: Цукино Кэндзи, редактор журнала «The Culture»
Мать: Цукино Икуко, домохозяйка
Средний балл вступительных работ: 80
Примечание: В 2009 г учащийся провёл двенадцать недель в стационаре и шесть на амбулаторном лечении в клинике Сёнен Камакура.
Текущее состояние учащегося: согласно заключению клиники Сёнен Камакура, подписанного доктором Ямамото, в соответствии с политикой о возвращении в социальную среду, существующие психологические проблемы преодолены.
Процедуры: рекомендована когнитивно-поведенческая терапия.
Заключение: На основании права учащегося на конфиденциальность поставленного диагноза и пройденного лечения, вся информация об этом засекречена и дальнейшие запросы запрещены без личного одобрения директора колледжа.
Хм-м-м… Я задумалась. Что же такого засекретили об Усаги, что даже запрос можно получить только с личного одобрения директора колледжа? Больница Сёнен Камакура … это довольно дорогая клиника в городе Камакура, напичканная современными технологиями и новейшим оборудованием… Я знала о ней, потому что Ами часто твердила, что хотела бы работать именно там после учебы… Откуда у семьи Цукино взялись деньги на столь дорогостоящее лечение? Насколько я знала, достаток у них был средним и его никак бы не хватило, чтобы Усаги прошла полноценную реабилитацию в Сёнен Камакура… Город Камакура… Моя подруга там раньше жила… 2009 год… Тогда ей было четырнадцать лет… совсем еще девочка-подросток, которая провела три месяца в стационаре клиники… Интересно, Усаги признали сумасшедшей? Нет, не может быть. Здесь чётко написано, что она допущена в социальную среду, а без официального заключения никто бы не принял её в колледж…