— У неё вообще-то сестра пропала, дура ты эдакая! — зашипела я.
— Может я и дура, а ты как будто сама не слышала, что Усаги во всём призналась! Она ведь сказала, что во всём виновата. Только представь, что эта психопатка имеет отношение и к исчезновению Хотару. Ясно, как день, что девочки уже мертвы, иначе бы давно нашлись, а мы, получается, общаемся с серийной убийцей и похитителем детей!
— Прекрати нести чушь, — процедила я сквозь зубы.
Все произошло так быстро. Я схватила Оливию за запястье и сильно рванула на себя, пытаясь немного встряхнуть, чтобы та заткнулась. Однако она не вскрикнула и даже не увернулась, а лишь придвинулась ближе к моему лицу, обдавая мятным запахом жевательной резинки.
— Ну, давай. Выплесни весь свой гнев на меня. Покажи, что ты не второсортная зануда с комплексом неполноценности, которой отчаянно не везёт во всём, чего бы она не коснулась. Ятену это очень понравится, — с улыбкой сказала Оливия.
Я оттолкнула её от себя, вскочила на ноги и бросилась прочь так быстро, как будто за мной погналась целая свора демонов.
========== Глава 11 ==========
— Минако, куда ты?! Подожди! — донеслись до меня встревоженные голоса подруг.
— Всё нормально! Не ходите за мной! — бросила на ходу я.
Я бежала сквозь кусты, мимо деревьев, куда глаза глядят. Слабость почти прошла, но комок в горле застрял намертво, грозя пролиться слезами.
“Нет, — звучал в голове мой собственный голос, — не буду я плакать! Эта сучка не стоит того чтобы из-за неё плакать”.
Поэтому я бежала. Бежала от неё, от Кунцита, от девчонок… бежала от себя. Подальше от всех. И как ни странно в лесу я почувствовала небольшое облегчение. Я была благодарна своим подругам за то, что они не последовали за мной: сейчас мне меньше всего хотелось слышать участливые ахи и вздохи, а особенно, чтобы девочки видели меня такой жалкой и слабой. С другой стороны я не совсем понимала что делаю, куда именно бегу, был ли во всем этом смысл и существует ли впереди логический финиш всей этой гонки.
Внезапно где-то в глубине души я ощутила смутную тревогу, расползавшуюся противной чернильной кляксой ужаса, что я легко могу заблудиться, как тогда на болотах, но тут же отогнала эту мысль. Тропинка, по которой я бежала, выглядела вполне исхоженной, а значит, я легко смогу вернуться назад, когда захочу. Тем не менее, скорость я всё же сбавила и перешла на шаг. Я пересекла плетёный мост, поднялась на холм, а затем спустилась в небольшую заросшую пыреем лощину с разбросанными тут и там огромными булыжниками, как будто их случайно обронил великан, проходивший мимо. На один из таких булыжников я и присела, точнее, рухнула, выбрав самый плоский из них. Поверхность камня была гладкой и тёплой от яркого солнца.
“Второсортная зануда с комплексом неполноценности, которой отчаянно не везёт во всём, чего бы она ни коснулась”, — вспомнила я обидные слова Оливии.
Если подумать, то она, наверное, была права. Мне катастрофически не везло в любви, учёбе и вообще по жизни. Поэтому даже попытка отыскать Чибиусу и Хотару, скорее всего, будет обречена на провал, ведь я увязла в этом деле как в настоящем болоте и совершенно не видела, куда двигаться дальше — наверх нельзя, так как не за что зацепиться, вниз тоже — увязну ещё больше. А Ятен вообще никогда не посмотрит в мою сторону. Кому интересны неудачники?
Ятен… При мысли о нём моё сердце болезненно сжалось, предвещая первые слезинки. Твёрдый комок, стоящий у меня в горле сжался и я, наконец, заплакала навзрыд. Я рыдала от гнева, унижения, оплакивая свою никчёмную и ненужную никому жизнь, лишённую всякого просвета. Однако вскоре отчаянье сменилось гневом.
— Чёрт всё подери! — яростно выругалась я, вырывая с корнем какой-то случайно попавший под руку кустик.
Внезапно чья-то тень упала на моё лицо. Я испуганно подняла глаза и встретилась со светло-серыми льдинками.
— Быстро же ты бегаешь, моя красавица, — улыбнулся Кунцит, присаживаясь на камень рядом со мной. — Занимаешься прополкой сорняков? Тебе придётся повозиться…
— Интересно, есть ли во всём мире место, где я бы могла побыть одна, не натыкаясь на тебя, — сказала я с раздражением, выкидывая сорванный куст.
— Не уверен, — ответил он, протягивая мне влажную салфетку.
Я пробурчала слова благодарности, взяла салфетку и аккуратно вытерла глаза.
Какое-то время мы просто сидели в тишине, наблюдая за тем, как ветер ерошил высокую траву вокруг.
— Прости, что была такой невежливой… я просто не привыкла, чтобы кто-то видел, как я плачу, — пробормотала я уже спокойным голосом.
— Не извиняйся, — серьезно сказал Кунцит. — Тебе полегчало?
Я устало вздохнула.
— Даже и не знаю… Но возвращаться, пока эта сучка там я не хочу…
Кунцит улыбнулся, но его глаза остались серьёзными.
— По-моему ты переоцениваешь значимость этой рыженькой, а так же то, что о тебе подумают друзья и родители, если ты вдруг покажешь свои истинные эмоции.
— Знаешь, гордость — это единственное, что у меня осталось… Оливия хоть и сука, но она всё верно про меня сказала…
— И это повод ныть и жалеть себя? — усмехнулся Кунцит. — В природе жалости не существует. Её придумал человек, чтобы как-то оправдать свою слабость. Ну, сказала. Дальше что? Пойти сброситься с моста? Твоё внимание — это механизм регуляции энергии. Стоит за что-то зацепиться и сила пойдёт по направлению к объекту внимания. С этой целью люди и устраивают провокации на конфликт. Им просто катастрофически хочется забрать энергию, потому что своей мало. И вот сидя здесь, наматывая сопли на кулак, ты щедро кормишь нашу очаровательную рыжую вампиршу.
— Эти эмоции вылезли помимо моей воли… — нахмурилась я.
— Хочешь сказать, что ты не хозяйка своим мыслям? Не смеши меня, Мина. Ты — единственный человек, который за всё в ответе, и Оливия нужна тебе, чтобы это доказать и сделать сильнее. Никогда нельзя бежать от тех условий, в которых ты оказалась. Гордость не в том, чтобы сохранить лицо, гордость в том, чтобы остаться верной себе, не потеряв этого лица. Иначе похожие ситуации будут повторяться снова и снова, и таких Оливий в твоей жизни будет становиться всё больше, пока до тебя не дойдёт. Всегда нужно искать решение…
— Легко рассуждать о чем-то, когда в тебя не летят камни, — хмыкнула я.
Кунцит резко развернулся ко мне и его светлые глаза сузились.
— Знаешь, я давно живу на свете, чтобы позволить себе так рассуждать. И в ходе своей жизни, я заметил одну любопытную вещь: все люди делятся на два вида. Первый вид, он же и самый многочисленный — это толпа. Люди толпы постоянно чего-то ждут — новых времён, правителя, миссию, повышения зарплаты, чуда. А если они этого не получают, начинают хаять новые времена, правителя, миссию, сволочного начальника или волшебника, который не встретился у них на пути и не оправдал их ожидания, ну и естественно себя, потому что они видите ли не такие талантливые или успешные, как кто-то ещё. Другой вид — люди, которые принимают ответственность за свою жизнь. Они идут методом проб и ошибок, в них летят камни толпы, они часто бывают гонимы, не поняты, но вот парадокс! — толпа ими же и восхищается. Такие люди — бесстрашные исследователи мира и своей души. Они всегда идут вперёд, никогда не сожалеют о прошлом, принимают будущее и используют настоящее для оттачивания своего духа, пусть даже дорога трещит по швам под их ногами. Ни один из видов этих людей не лучше и не хуже другого, поскольку смерть ждёт и тех и других. Не нам судить этих людей. А вот как прожить свою жизнь — ругая обстоятельства, себя, мир или принять вызов судьбы и прожить жизнь так, как подсказывает тебе сердце — этот выбор должен сделать каждый человек. Так что же выберешь ты, Мина?