— Ты так преображаешься, когда поешь… Будто сама душа вырывается из твоего тела и излучает невероятный свет… Но если ты не хочешь использовать шанс, чтобы вспомнить это давно забытое чувство, тогда я извинюсь перед доктором Томо и гостями и мы отсюда немедленно уйдём. Так что ты скажешь, Мина?
Мои глаза потрясённо расширились. Использовать шанс? Если подумать, я давно не выступала перед публикой. Ещё с окончания школы, когда захотела уехать в Токио, а родители мне это запретили. С тех пор что-то во мне переключилось… Да, я по-прежнему играла, пела и писала песни, но скорее для собственного удовлетворения, и больше никогда для публики. И вот сейчас Кунцит Сайто стоял передо мной и предлагал… Вспомнить…
Как же точно прозвучало это определение. Именно вспомнить то самое чувство и давно забытую мечту, которая сжалась в комок где-то в глубине моего сердца и покрылась значительным слоем пыли, оттого что о ней забыли. Хотя если быть честной, я всё же вспоминала об этом иногда — когда смотрела на Ятена, выступавшего на сцене… И ведь именно тогда я влюбилась в него, точнее не в Ятена, а в эту недоступную для меня возможность, что была доступна ему… Я шла за ним, но на самом деле меня волокла за собой моя давно забытая мечта, в которую я действительно была влюблена… Какое… Какое же это безрассудство БЫТЬ СОБОЙ… Какой же смелостью нужно обладать, чтобы решиться на подобный подвиг и сохранить собственную целостность… Проще лгать себе и принимать чужую ложь за собственную правду, чтобы однажды просто вспомнить… УМЕРЕТЬ и ЗАХОТЕТЬ ВОСКРЕСНУТЬ… Кунцит ЗНАЛ, как меня воскресить…
— Извини, что накричала на тебя, — сказала я смиренно, опуская голову. — Я с удовольствием спою на сегодняшнем вечере.
— Другого ответа я от тебя и не ожидал, — ободрительно улыбнулся Кунцит, нежно проводя ладонью по моей щеке.
***
Когда гости расселись, я поднялась на подмостки к роялю. Сердце билось и трепетало от предвкушения, и едва мои пальцы коснулись клавиш, извлекая колдовские звуки, я забыла обо всём на свете, кроме необыкновенной радости, переполнявшей меня в этот момент. Сыграв вступление, я живо представила перед собой живые картины, вызываемые музыкой в моём воображении. Это были тенистые леса, далёкие неприступные горы со снежными шапками на вершинах, это были бескрайние поля, и бушующее море… Это был весь мир, уместившийся в одно мгновение, рождённый по моей воле магией звука. В этот момент я даже забыла, что играла для других людей в белом шатре во фруктовом саду, рядом со старинной усадьбой. Ничего, кроме музыки для меня не существовало. Я улыбнулась и запела.
I want a cup that overflows with love
Although it’s not enough to fill my heart.
I want barrel full of love although
I know it’s not enough to fill my heart.
I want a river full of love but then
I know the holes will still remain.
I need an ocean full of love although
I know the holes will still remain.
And the Swiss cheese heart knows, all the
kindness can fill its holes.
And love will dry my tears, as pain
disappears.
I need a miracle and not someone’s
charity.
One drop of love from him and my
heart’s in ecstasy.
The heart that he’s sending me is
most likely ending me.
I need a miracle and not someone’s
charity now.
Fill up my heart with love, oh you’d
be amazed at how,
Little I need from him to feel
complete here and now,
Stirring within me are these feelings
I can’t ignore,
I need a miracle and that’s what
I’m hoping for.
I need a miracle and not someone’s
charity,
One drop of love from him and my heart’s
in ecstasy,
The heart that he’s sending me is most
likely ending me.
I need a miracle and not someone’s
charity now.
Anybody’s love but his, will never
fill this place within me now
You’ve got to give me what I need to free
my heart from misery. *
Когда я закончила и поднялась, гром аплодисментов потряс воздух под белым шатром. Ко мне тут же подбежал доктор Томо, и я заметила, что в его глазах блестели слёзы.
— Потрясающее выступление, Минако, — выговорил он. — Это превзошло все мои ожидания!
— Спасибо. Благодарю вас.
— Вам непременно нужно развиваться в этом творческом направлении. Ваше выступление было настолько проникновенным и светлым, что это напомнило мне…
Он умолк, но я поддержала его:
— Понимаю…
— Пойдёмте, я думаю, мои гости хотят поздравить вас перед тем, как я начну свой доклад.
Доктор Томо помог мне спуститься со сцены, где меня тут же окружила толпа приглашённых, высказывавших восторги моей игрой и голосом. Я выслушивала комплименты с улыбкой, но внезапно моё сердце болезненно сжалось — я заметила, как Кунцит разговаривал с Оливией. Они стояли несколько в стороне от остальных гостей, и казалось, не разделяли всеобщего энтузиазма и восхищения. Лицо Оливии было взбудораженным и обречённым, словно она только что встретила злого духа, который пообещал ей, что навестит её в ближайшее время. А когда Кунцит закончил говорить, девушка посмотрела на него с выражением такого ужаса, что мне самой на минутку стало страшно и жутко. Её бледная худенькая ручка взметнулась к груди и в тот же миг Оливия бросилась прочь из шатра.
После того, как восторги стихли, и публика вновь стала рассаживаться по своим местам, Кунцит, наконец-то подошёл ко мне.
— Это триумф, — улыбнулся он, целуя меня в щёку.
— О чём ты разговаривал с этой рыжей стервой, что она выбежала отсюда, как ошпаренная?
Кунцит изогнул бровь.
— Смею предположить, что моя красавица ревнует?
— О, не воображай, — фыркнула я.
— Ещё одна моя надежда разбита вдребезги! — притворно вздохнул Кунцит, театрально закатив глаза.
— Так что ты ей такого сказал? Я впервые увидела ТАКОЕ выражение на её лице.
— Я лишь сказал ей, что она тратит оставшееся ей время впустую и если не поторопится, то после смерти не останется ничего, кроме сожалений, которые разорвут её на части, подобно мифическому чудовищу Амат**.
— Довольно странный способ напугать Оливию. Никогда не думала пустить в ход философию о жизни и смерти, а так же мифы, — нервно хмыкнула я.
— Я вовсе не хотел напугать её, а сказал правду. Правду о том, что её ждёт после смерти…
— Геенна огненная? — ответила я, решив пошутить.
— Вовсе нет. Ад и рай — придумали люди. После смерти остаётся только одно “Я” и столкновение со своим внутренним миром лицом к лицу. Если внутри тебя все пылает, то да, возможно, ты и попадёшь в адское пекло, созданное при жизни. Но это добровольная тюрьма, как и выбор любого человека, быть тем, кто он есть.
— Удивительно, что Оливия тебя послушалась. Обычно она категоричнее некуда.
— Всё потому, что она серьёзно больна из-за врождённых проблем с сердцем и ей осталось от силы лет пятнадцать. Я напомнил ей об этом. Лишь от неё зависит, как она проживёт это время — перестанет отталкивать от себя того зеленоглазого паренька Коу или окончательно погрязнет в сожалениях и нападках на других людей из-за того, что боится прикоснуться к счастью, которое само валится ей в руки.
Я удивлённо уставилась на Кунцита.
— Оливия больна?
— Да. Но тщательно скрывает это от окружающих, живя по принципу «бери от жизни всё, пока не стало поздно», но этот принцип она принимала слишком уж утрированно.