— Назад! К камням! — рявкнул я, пытаясь перекричать этот ад.
Вокруг клокотала бойня. Мои крысы орали, орки орали, гоблины носились с визгами. Еще один псоглавый боец, выронив свое оружие, вцепился клыками в глотку гоблину, повалив его на камни, — тот дёргался, пока не затих, но псоглавому на спину уже прыгнуло несколько мелких гоблинов с кривыми ножами, вонзая их ему в подмышки. Справа кто-то захрипел, закашлялся — я резко обернулся, врезал очередному орку по морде, вывернул сечку, чтобы не схлопотать удар сзади. Один из моих подскользнулся на крови, рухнул, и тут же огромная дубина орка размозжила ему позвоночник. Он плюнул кровью, попытался встать — и получил второй удар, уже по шлему, разбивая череп. Хруст был такой, что у меня зубы заныли.
— Держать строй, мрази! — орал я, сражаясь в первом ряду. Резанул одного орка по колену — тот рухнул, воя. Вбил пятку в морду гоблину который пытался вцепиться мне в ногу, ломая длинный горбатый нос. Тот отлетел, захрипел, забился в конвульсиях.
Стрелки дали залп. Свинцовые пули прошивали орков насквозь: одному разнесло челюсть, зубы разлетелись, как щепки, другому пуля вошла в глаз, вырвав затылок. Дым от мушкетов застилал ущелье, смешиваясь с вонью крови, дерьма и палёной плоти. Но гоблины лезли волнами, их ножи вспарывали животы кланкрыс, оставляя алые разрезы, из которых вываливались внутренности.
А подкрепление к оркам всё пребывало и прибывало. Их топоры, тесаки, всевозможные рубящие штуки, которых невозможно было найти ни в одном каталоге сверкали, а боевой клич заглушал ветер:
— ВААААГХ!!!
Первый из новой волны -самый здоровенный, налетел на штурмкрыса. Алебарда крысолюда вонзилась ему в плечо, разрубив ключицу. Кровь брызнула фонтаном, но орк, рыча, успел рубануть тесаком, отхватив крысолюду ухо и половину щеки. Тот заорал, но добил врага, размозжив ему череп обратным ударом.
Кланкрысы встретили орков стеной щитов. Копья пробивали животы, вырывая кишки, которые волочились по камням, пока орки не падали. Но орков было слишком много. Их топоры раскалывали щиты, ломали кости. Опять успел увидеть мельком как один кланкрыс получил удар в грудь — и топор с чавкающим звуком вскрыл тушку.
Наш колдун выпустил второе заклинание — темно-зеленый луч, который разорвал нескольких орков в клочья. Их мясо и кости разлетелись, заливая кровью своих же. Но гоблины, подлые твари, подобрались с фланга и кинулись на него. Один вонзил копьё зуберу в бедро, пробив его насквозь. Колдун взвизгнул, но ударил быстрым ядовитым заклинанием в лицо гоблину — и глаза зеленокожего вытекли, как желе, и он завыл, катаясь по земле.
Я стоял в центре строя, рубя, как мясник на бойне. Моя сечка рассекала орков, будто туши. Одному разрубил грудину.
Ты следующая! — орал я, отрубая лапу другому. Но орки не отступали. Здоровяк с тесаком налетел на меня, его удар пришёлся по наплечнику, оставив вмятину. Я ответил, хлестнув ховстом по глазам, а затем отрубив ногу, а вторым ударом перерезав горло и орк рухнул, хрипя/шипя.
Мы держались, но численный перевес врага давал о себе знать. Штурмкрысы падали: одному орк раскроил череп, мозги брызнули на камни, другому гоблин всадил копьё в горло, кровь хлынула фонтаном. Стрелки стреляли, но уже не успевали перезарядить свое оружие, а потому дрались прикладами, ломая гоблинам носы и челюсти.
А я не успевал рубить врагов, чтобы помочь им…
Колдун/зубер, в окружении врагов, и истекая кровью, собрал последние силы. Его глаза загорелись, как угли, и он выпустил взрыв ядовитого газа. Десятки гоблинов рухнули, их тела раздулись, кожа лопалась, как перезревшие фрукты. Но орки добрались до него. Их тесаки не дали раненому колдуну шанса убежать, и зубер упал, разорванный на куски.
Восполнить потерю каждого колдуна было непросто. Я заорал, видя его гибель:
— Вы сдохните все!
Голова гудела, руки немели, но я рубил и рубил. Кровь текла по камням, уже казалось, как река, а я стоял по колено в ней, сплёвывая медный привкус. Сражение не кончалось — она перерастала в резню.
Чут, мой самый верный телохранитель, здоровенный, как тролль, всё ещё рубил своей алебардой, как людской дровосек. На каждом замахе — тёмные кровавые брызги, на каждом шаге/повороте — хруст костей. Я видел, как он наступил гоблину на голову и раздавил её, как гнилой арбуз. Но даже у такого зверя был предел.