В моей жизни было много хорошего! У меня есть верные мне люди, крысы, псы и другие твари, которые надеются на меня! Я положил конец бесконечной резне в одном из самых гибельных мест! Благодаря моим усилиям прокладываются дороги, уничтожаются твари, возводятся убежища!
Гребаные орки! Им лишь бы всё испортить…
Если бы это был человек, он, может, посмотрел бы вниз, в эту чёртову пропасть, и предложил бы сделку. Но орки — они не такие. В их головах нет сложных мыслей — лишь злоба, упрямство и желание драться, не задумываясь о своей жизни. Орки мыслят иначе, чем все остальные существа этого мира. Я знал это и не слишком удивился, когда он открыл свой клыкастый рот и попытался вонзить зубы в моё лицо. Клыки едва не вырвали кусок кожи с незащищенным шлемом участка, успев вновь почувствовать противное горячее дыхание, и, недолго думая, боднул его лбом в нос. Хруст был, как будто я расколол орех, кровь брызнула, заливая его морду.
Он взревел, но не отпустил — этот зелёный ублюдок был жилистый, и, похоже, вообще не чувствовал боли. Хлестнул его хвостом, сначала несколько раз по морде — с оттягом, и свистом, рассекая кожу, а когда это не подействовало — обвил хвостом его шею, как удавкой. Это было непросто — у орков шею найти крайне трудно.
Я сжимал, чувствуя, как хрустят его хрящи, но он только захрипел, посерел, и начал молотить меня кулаком по рёбрам. Мой доспех трещал, каждый удар отдавался в костях, как будто молотом по наковальне стучал. Я стиснул зубы, сжимая хвост сильнее, но эта сволочь отпустила карниз и начал лупить обеими руками, как одержимый. Его кулаки били по моей груди, по плечам, по шлему и каждый удар был, как камнем.
Отпустил его горло, вцепился когтями в его шкуру, разрывая кожу и мышцы. Кровь текла, тёплая, липкая, но мои пальцы соскальзывали с карниза, кроша камень. После особенно сильного удара орка голова загудела, в глазах потемнело, но я ответил, вонзив когти свободной руку ему в бок, разрывая мясо до рёбер. Он взвыл, но не остановился — продолжал бить.
Пальцам стало почти не за что держаться. Я старался не думать о боли в ранах, в ладонях и предплечье, которое держали нас двоих, о боли от ударов.
Сейчас мы упадем.
Обязательно.
Оставался единственный выбор — между падением на камни и падением в воду…
Так чего ждать?
Я вонзил когти в не желающего умирать орка и отпихнул нас со всей силой от скалы.
А потом мы стали падать.
Быстро.
Мимо проносились стены ущелья — серый камень, зеленый мох, не растаявший снег. Все вертелось и кружилось. Ветер хлестал в глаза, рвал одежду, мешал дышать. Я держал орка в руках, как люди держат своих близких.
Мы ударились об воду, и она выбила воздух из легких, обожгла холодом.
Течение закрутило нас, как щепки в водовороте. Орк в моих руках дернулся, его когтистые лапы царапнули мне грудь, но я сжал его сильнее — не отпущу, сволочь, пока не добью. Пузыри воздуха вырывались изо рта, серебристыми змеями уносясь к поверхности. Легкие горели, требуя глотка, которого не было.
Река несла нас вниз по течению, швыряя о камни. Один удар пришелся мне в плечо, другой — орку в спину, и я услышал его приглушенный рык. Ударил его локтём в челюсть.
Хрустнуло.
Надеюсь, это его клык, а не мой локоть.
Течение вышвырнуло нас на мелководье. Я почувствовал, как ноги задели дно — скользкие камни, покрытые илом.
Орк не дышал — тяжело это делать с размозжённой головой. Видно всё же встреча с камнями сделал своё дело.
Но я не расслабился. Вытащил его на берег, волоча за шкирку.
Песок и галька скрипели под сапогами. Я бросил его на землю, тяжело дыша. Вода стекала с шерсти, заливая глаза. Раны на теле пульсировали, глаза застилала почти уже полностью алая пелена, но я изо всех сил держал себя в руках, стараясь не впадать в беспамятство.
Сил хватило огляделся: узкий берег, зажатый между рекой и отвесной скалой. Деревья наверху гнулись от ветра, роняя мелкие ветки.
Встал, заглянул за скалу, держа наготове нож. Никого.
Живот свело от голода, раны уже горели огнем, и меня знатно шатало.
Как минимум с одной проблемой я мог справится прямо сейчас. Вытащил нож и направился к орку…
Кровь из ран уже практически не текла, так, сочилась. И лишь подкрепившись я уснул. Сил не хватило даже перевязать раны. Слишком много всего выпало в этот день.
Немногим позже обыскал пояс убитого орка. Нашел ржавый кинжал, пара монет. Ерунда.
Но даже один нож уже хорошо, так как сечки куда-то делись при последних событиях.
Откуда взялось столько орков?
Мы держали эти горы под контролем. Разведка, патрули, гарнизоны — мы не могли пропустить такое. Кто-то их прикрывал? Может, предатель в наших рядах? Может, что-то хуже — магия, что ослепила наших дозорных.