— В честь истинных богов будут пролиты реки крови! — стал я различать в вое шаманов смысл.
Как в дальнейшем понял, зверолюды верили, что та грань между мирами, что они однажды пересекли, очень тонка. И с помощью кровавых жертвоприношений Тёмным богам её можно пробить и призвать кого-нибудь из могущественнейших воинов, которых до сих пор помнили благодаря их “подвигам” в прошлом.
Не дожидаясь утра, воины зверолюдов, опьяненные увиденными убийствами, двинулись вслед за Донгором, начавшим их поход. Орда из нескольких тысяч существ, не придерживаясь никакого строя, отправилась убивать на пути всё разумное живое.
Я спокойно относился к виду крови, но то что происходило, не укладывалось у меня в голове. Что это за боги такие, которым требуется такие жестокие смерти в качестве подношений? Ну дадут они сил своим последователям и зверолюды сокрушат все армии, победят все народы — а что дальше? Как они будут жить, уничтожив всех? Будут приносить в жертвы друг друга, пока все не кончатся? В моём представлении война должна была иметь цель. Я совершал убийства, да — но в основном ради защиты и еды, а тут…
И потому я опасался попасться на глаза шаманам-браям, вдруг они смогут прочитать то, что у меня в голове и что цели похода мне ни к чёрту не сдались.
Небольшие поселения запылали. Что поселения ящеров, где в основном проживали сцинки, занимавшиеся обработкой земель, что селения людей — охотников и земледельцев, уничтожались как можно тщательнее, и многие зверолюды имели прям какую-то страсть к тому, чтобы жечь строения. Кто-нибудь из них обязательно нес уголёк или факел, оберегая его, чтобы затем увидеть как пылают дома и послушать крики сгораемых заживо существ. Тогда все те, кто был рядом, собирались и были непривычно тихи, жмуря глаза и прядя ушами, будто пытаясь на как можно больший срок запомнить все эти страдания, которые они доставляли.
Первой большой целью новой орды стал человеческий городок Пролдай, защищённый частоколом, со стоящим в южной части городка небольшим деревянным же замком на возвышенности. В Пролдай набилось уже немало беженцев с округи и его численность уже превышала размер орды. Но вот количество тех, кто был в состоянии сражаться и их боевой дух…
Через загоревшиеся посады зверолюды, обложившие город, рванулись на частокол, забираясь на трёх-четырёхметровую высоту по спинам друг-друга. Бледные, трясущиеся руки стариков, юнцов и девушек удерживают копья, которыми они даже не могут нанести сильный удар. Яростные оскалы бородатых мужчин, бьющихся за свою жизнь и ещё не понявших, что это конец. Могучий горгон, приблизившийся к стене, схватившись за острые концы брёвен, расшатывал их и вырывал отдельные брёвна, создавая щели, через которые внутрь городка хлынул поток убийц. Горожан могло спасти лишь чудо. И оно не спешило им на помощь. Отрубленный палец горгона, несколько десятков утыканных стрелами браев и унгоров у стен не могли считаться удачей, когда счёт убитых зверолюдами на улицах города сразу стал исчисляться сотнями. Особенно после того, как они увидели, что частокол больше не защищает их и блеющие горы врываются внутрь, каждым взмахом своих ржавых топоров и мечей калеча и отнимая жизнь. Страх, ужас и паника — вот что испытывали защитники и толкаясь, убегая, бросая оружие и поднимая руки вверх, желая спасти свои жизни, они не стояли плечо к плечу, а стремились пробиться внутрь замка, создав в его воротах толчею и помешав закрыть ворота, когда по трупам убитых подбежали первые толпы зверолюдов. Залп дротиков в спины толкающихся в воротах и в их ряды, выставив вперёд завитые рога, врезается могучий кентавр, выталкивая людей внутрь как пробку в горлышке, круша и калеча!
И ни брёвна со стен, ни мужество личной гвардии ли, дружины ли местного правителя или просто богатого человека, вставшего насмерть в воротах и на время остановившего орду, уже не могли ничем помочь в защите жителей Пролдая.
Я сидел на земле и смотрел на разрушаемый городок. Схватка во многом обошла меня стороной и ни одно вражеское оружие не достало до моего тела, ни камни, ни брёвна, ни стрелы. Ничего. Но вот вид того, как женщины, убивали своих детей и бросались вниз с забрызганной кровью защитников башни, чтобы не достаться зверолюдам, это было сильное зрелище. А уж что потом сотворили воины орды с лежащими в несколько слоёв телами горожан, это было нечто. Насытившись сладким мясом, они рубили головы с тел и вплетали в свою шерсть, либо подвешивали к элементам доспехов — это была лишь малая часть их развлечений. Они бродили по городку, выкорчёвывая кирпичи и камни из стен, сильными пинками ломая стены халабуд.