Когда дверь открылась, свет был обжигающим, хотя это было не более чем тусклое пламя из моржового масла. Исик отшатнулся, сам пещерное существо. Фонарь держал тот же быстрый, жилистый юноша-арквали, который несколько месяцев назад ударил его флягой; Исик узнал маленькую бородавку в уголке его рта, видимую только тогда, когда он приоткрывал губы, чтобы заговорить. На этот раз мужчина посмотрел ему в глаза.
— Говорящие монстры! — рассмеялся он. — На прошлой неделе это был бы ты, адмирал. Ты болтаешь со статуями, так?
— Не обращай на них внимания, — неуверенно сказал Исик.
Охранник покачал головой:
— Этот смерть-дым превратил твои мозги в молочный творог.
— Ты только послушай...
— Иди в Ямы.
Он подтолкнул тарелку Исика в комнату носком ботинка. Но прежде чем он успел захлопнуть дверь, Исик бросился вперед и поймал его за запястье.
— Пожалуйста, — сказал он, — они убьют меня.
Мужчина выругался и отдернул руку, затем вытер ее о штаны, как будто прикоснулся к чему-то ядовитому:
— Это крысы, ты, грязный ублюдок, просто крысы! Успокойся и ешь, если хочешь жить. И если ты еще когда-нибудь прикоснешься ко мне, я позабочусь, чтобы с этого момента и до весны у тебя на тарелке не было ничего, кроме долгоносиков.
Дверь захлопнулась, и в то же мгновение статуи захохотали. Исик яростно развернулся, смело призывая их продолжать. Конечно, они этого не сделали: он показал им, на что способен. Он наклонился и нашел свою еду, с жадностью проглотил старый хлеб, выпил кислый и загадочный суп, свирепо глядя на своих невидимых врагов. Он не был уверен, видят они его или нет. Но он был уверен, что они хотят его еду.
Он сосал пальцы, когда услышал новый отчаянный звук, доносящийся из ямы. В то же время мысль поразила его, как удар дубинки. Крысы. Что было написано на клочке пергамента Отта? Нилстоун убивал всех, кто прикасался к нему, за исключением самых маленьких паразитов, которые первыми страдают от гротескных изменений.
Маленькие паразиты, подумал он. Блохи, может быть? И разве блохи не грызли его живьем даже в день свадьбы? Они были странно большими и злобными: он вытащил одну из них из своих волос, и эта штука окровавила его большой палец. Могли ли блохи, которых он принес из «Чатранда», появиться на свет в заваленном сеном отсеке, где обитал Шаггат, державший Камень?
Вибрирующий звук из ямы становился все громче.
И куда они от него делись, эти несчастные блохи? Куда еще они могли пойти, если им надоела его старая жидкая кровь, как не к крысам? Разве он не копался среди крыс, прямо здесь, день за днем, сражаясь за малейшие крохи?
Что, если эти существа были не тем, что сожрало крыс, а скорее тем, во что превратились крысы?
Именно тогда крик прекратился, и он услышал, как существо скребется в яме.
Он попытался нащупать камень в форме топора. Но где он его оставил? Во имя печи, Рин пощади меня, я уронил свой камень у печи!
Существо стояло на краю ямы и сопело.
— Пенни для вдовы полковника? — сказало оно.
Исик опустился на четвереньки, прочесывая пол пальцами. Через мгновение он нашел неглубокую бороздку, которую процарапал краем пластины, и начал медленно, крадучись продвигаться к печи.
Существо вприпрыжку ворвалось в комнату, выкрикивая свой вечный вопрос. Судя по звуку его дыхания, Исик представил себе животное размером примерно с овчарку. Каждые несколько ярдов оно замолкало и резко, осознанно принюхивалось. Исик поднял металлическую пластину и затаил дыхание.
Из ямы донеслось внезапное крещендо рытья и приглушенный звук, как будто множество голосов кричали за земляной стеной. Затем Исик услышал, как лапа существа постучала в дверь камеры.
— Пенни для...
Существо замолчало, снова нюхая воздух. Затем оно издало оглушительный кошачий вой и бросилось прямо на него через всю камеру. Исик швырнул тарелку в дальнюю стену. Услышав грохочущий звук, зверь в замешательстве обернулся, и в этот момент Исиг бросился к печи. Как только он это сделал, тварь услышала его и набросилась. Но рука Исика нашла камень, и он ударил по прыгнувшему монстру со всей силой, с который намеревался ударить Сандора Отта несколько месяцев назад.
Камень отлетел с покрытого мехом черепа. Тяжелое коротконогое животное врезалось ему в грудь; слюнявая пасть, полная плоских резцов, заскрежетала по его голове, разорвала правое ухо и упала набок. Исик поднял камень и ударил во второй раз, только задел существо, а оно снова набросилось на него с зубами и когтями: он боролся, чтобы не дать ему вцепиться в горло. Оно прорычало свой вопрос между щелчками челюстей. Наконец Исик бросил тварь на землю, но на этот раз продолжал держать левой рукой мех, где-то рядом с шелудивым плечом животного. Теперь у него была цель. Он нанес сокрушительный удар камнем по другой стороне головы существа.