— Это змеевик; он опускает горящую спичку на пороховой заряд. Взрыв имеет тенденцию разрушать змеевик, а иногда и сам пистоль. По правде говоря, это еще не практический инструмент. Стрелу можно выпустить быстрее и гораздо точнее; васкта смертоноснее, если попадет. Но в согнутом дереве и растянутых сухожилиях не может быть больше силы, в то время как потенциал, скрытый в этом, — он восхищенно посмотрел на оружие, — бесконечен. Ты смотришь на изобретение века. Со временем это положит конец всем войнам, ибо альтернатива — ты можешь себе это представить, Альяш? Мир, оснащенный ими и использующий их? — была бы слишком разрушительна для всех.
Альяш мрачно покачал головой:
— Нет, я не могу представить себе такой мир.
— Когда этот день настанет, мир больше не будет нуждаться в нас, — сказал Отт, убирая пистоль обратно в карман плаща. — Хватит, где капитан? Мы должны немедленно двигаться на север.
Альяш повел мастера-шпиона вперед, мимо рядов разинувших рты матросов. Уловив их шепот («Наган, это Командор Наган!»), Отт тихо усмехнулся. Они знали его — или, скорее, они знали капитана почетной стражи Эберзама Исика. Знали этот костюм, этого человека из папье-маше, одного из множества поддельных личностей, внутри которых он жил.
Недавно Сандор Отт придумал образ для своей жизни. Одинокий человек на пустынной дороге, солнце, вечный полдень, дорога, прямая, как стрела, исчезающая позади него, и усеянная телами до края видимости. Обычно он думал об этих телах как о своих вымышленных личностях, как о солдатах, торговцах и монахах: он не просто выдавал их за себя, но становился ими, настолько полно, что испытывал замешательство, когда его коллеги-шпионы обращались к нему по настоящему имени. В любом случае, что такое Сандор Отт, как не более раннее изобретение? Не талисман, не имя семьи, потому что он не знал никакой семьи, кроме Детского Ополчения Арквала, теперь объявленного вне закона и медленно вычеркиваемого из официальной истории империи. Он не знал, кто в Ополчении назвал его так. Он даже не знал названия своего родного языка, ни где в империи на нем говорили, ни когда арквали навсегда заменил его и стал языком его мыслей.
В другие времена тела на дороге были просто телами тех, кто стоял у него на пути.
Они с Альяшем пошли по верхней палубе. Глаза Отта метались повсюду, изучая корабль, с которого он сошел шесть недель назад в Ормаэле. Он задавал вопросы в резком военном стиле:
— Сколько тонн зерна у вас осталось? Когда матросы в последний раз ели овощи? Был ли кто-нибудь убит? Как, во имя Девяти Кругов Ада, вы повредили ваши ванты?
У бизань-мачты они спустились вниз и пошли вперед по верхней орудийной палубе. На полпути к батарее левого борта Альяш остановился и посмотрел мастеру-шпиону в лицо.
— Они послали меня, Отт. Они приказали мне найти место.
— На борту корабля Арквала?
Боцман покачал головой:
— На борту «Чатранда». Именно здесь.
Сандор Отт замер. Его глаза скользнули от Альяша, снова метнулись вперед, но на этот раз они изучали абстракции, факты, разложенные перед ним, слова, знаки и доказательства.
— Они подозревают нас, — сказал он наконец.
— Да, — сказал Альяш.
— Они не могут знать ни о чем. Но они действительно подозревают нас. Это интересно.
Боцман повернулся и сплюнул:
— Я полагаю, что это одно слово для описания положения. Другое было бы «катастрофа».
Отт по-прежнему не двигался. Возможно, он не видел окружающий его корабль.
— Отец Бабкри, — сказал он. — Твои приказы исходили от него, так?
Альяш кивнул:
— Мы подчиняемся ему: цитмолох отдал своих шпионов под его командование на время свадьбы. И ты знаешь, кем была девушка — та, которую демон убил вместе со старым священником?
— Ученица-сфванцкор — почти полностью обученная, судя по тому, как она сражалась.
— Отт, она также была дочерью адмирала Куминзата.
Глаза Сандора Отта вновь сфокусировались на боцмане, и на его лице появилась очаровательная улыбка. Альяш скривился при виде ее. Он знал Отта десятилетиями, и эта улыбка появлялась на его лице только тогда, когда мастер-шпион чувствовал нападение или засаду, насилие, приближающееся, как хищник из леса. Нет, не хищник. Не в твоем случае, Отт. Больше похоже на приближение любимого человека, его заветную близость, чье отсутствие он с трудом мог выносить.
К полудню они обогнули маленький остров Песчаное Перо. На северном берегу два мыса, похожие на распухшие костяшки пальцев, выступали на север, образуя темную, окруженную скалами бухту. Риф, как и обещал Отт, превратился в разбросанные по морскому дну обломки, и «Чатранд» легко скользнул в защищенные воды. Внутри он был скрыт от любого взгляда с юга, востока или запада; и если только корабль не будет курсировать между островами, следующее к северу Черное Плечо скрывало их и с этого направления. Куттер мастера-шпиона прибыл раньше них и уже бросил якорь.