В то утро капитан Роуз так и не появился на палубе. Он заставил Ускинса поприветствовать Сандора Отта, к неудовольствию обоих мужчин. Но как только Великий Корабль спокойно встал рядом со куттером, он сел за свой стол, снял колпачок с переговорной трубки, которая торчала из угла, как обезглавленная змея, и начал отдавать команды.
Тридцать минут спустя Отт и Альяш подошли к его двери, и стюард жестом пригласил их войти. В каюте Роуза было светло, воздух спертый и влажный; жаркое полуденное солнце лилось через световой люк и блестело на серебряном сервизе. Роуз стоял во главе стола, нарезая кусок вяленой ветчины на блюдо, украшенное картофелем, репой и ломтиками увядшего апельсина. Был также холодный крабовый суп в гироскопическом котле, ножки которого были ввинчены в столешницу, а сама чаша стояла на шарикоподшипниках, которые удерживали ее на одном уровне, независимо от качки корабля. Леди Оггоск и Дрелларек уже сидели. Ускинс стоял у буфета и разливал бренди по бокалам.
Дрелларек встал и отвесил Отту точный военный поклон.
— Сержант, — дружелюбно сказал Отт.
— Очень рад, что вы вернулись, сэр, — сказал Дрелларек.
Кто-то зашипел. Капитан Роуз резко вздрогнул. В десяти футах от него, на рабочем столе, стояла Снирага с ощетинившейся шерстью, обнажив клыки на мастера-шпиона.
Взгляд Отта переместился в дальний конец каюты. Там, глядя в окна галереи, стоял доктор Чедфеллоу. Он был напряжен и суров и явно не собирался произносить никаких собственных приветствий.
— Он вас не убьет, доктор, — сказал Роуз, чьи глаза не отрывались от ветчины. — Вы можете присоединиться к нам за столом.
— Я не голоден, — сказал Чедфеллоу.
— А я жутко хочу есть, — сказал Отт. — Ваше гостеприимство ползет на четвереньках, капитан.
— Это не светский прием, — возразил Роуз.
— Действительно, не светский, — подтвердил мастер-шпион. — Послушайте, доктор, капитан говорит правду. Мы все знаем о том, как вы нарушили верность Его Превосходству, и, хотя этого может быть достаточно, чтобы осудить вас в суде, что ж, мы далеко от ближайшего зала суда, верно? И я не стану мстить за то, что произошло между нами в Ормаэле, так же, как не стану мстить герцогине здесь. Вы не были обязаны знать, почему Сирарис и я отравляли вашего старого друга Исика. Хотя можно было бы обвинить вас в том, что вы предали корону.
Чедфеллоу отвернулся от окна и посмотрел через широкую каюту на Отта.
— Сфабриковать дело, — сказал он.
Отт пожал плечами:
— Этому кораблю требуется врач, и никто не спорит, что вы самый лучший. Действительно, в течение часа нам понадобятся ваши особые навыки. Где наш почетный гость, сержант?
— Сын Шаггата? — спросил Дрелларек. — Он неподходящая компания, Мастер Отт. С тех пор, как умер его брат, Эрталон Несс бушует как никогда раньше. Я думаю, вы предпочтете разобраться с ним позже.
— Совершенно верно, — сказал Отт, — но я имел в виду не его.
— Другой будет доставлен, как только мы приберем его к рукам, — сказал Дрелларек. — Мои люди столкнулись с новым осложнением.
— Так мне рассказал Альяш, — сказал Отт. — Волшебная стена вокруг каюты, поразительно! Значит, ваше искусство с этим не сравнится, леди Оггоск?
Леди Оггоск сосала дольку апельсина.
— Мое искусство, — прохлюпала она, — к услугам капитана, а не имперского мальчишки, мясника.
Отт улыбнулся, но никто не подумал, что он доволен.
Роуз пристально посмотрел на Альяша:
— Почему вы привели его на эту встречу, Отт?
— Я рад, что вы спросили, — сказал мастер-шпион, беря Альяша за руку. — Джентльмены, леди Оггоск. Вы познакомились со своим новым боцманом, но, осмелюсь сказать, его не представили должным образом. Помимо того, что он первоклассный моряк, он еще и агент моих западных конкурентов в области секретных подразделений безопасности.
Молчание. Дрелларек непроницаемо смотрел на боцмана. Ускинс, сбитый с толку, переводил взгляд с одного лица на другое. Наконец до него дошел смысл слов Отта:
— Шпион? Шпион Черных Тряпок?
— Следи за своим языком, — проворчал Альяш. — Я сын Святого Мзитрина, и не имеет значения, что я хочу сделать с его пятью преступными королями. — Он оглядел комнату. — Вы, арквали, намереваетесь завоевать и уничтожить Пентархию. Я знаю это; я не треклятый болван. Я помогаю вам, потому что давно понял, что господство Арквала, каким бы великим ни было зло, является единственным способом спасти мою родину от кровавого самоубийства. Шаггат — худшая из открытых болячек Мзитрина, но далеко не последняя. Я не предатель. Я просто человек, который смотрит правде в глаза.