Мужчина сделал, как ему было сказано. Пазел, привязанный по рукам и ногам к деревянному столбу, снова посмотрел на Чедфеллоу. Он попытался заговорить: только одно слово сквозь окровавленную ткань. Это могло быть предатель. Чедфеллоу был очень спокоен, но его глаза были полны мысли, страха, расчета. Он выглядел как человек, смирившийся с тем, что его ненавидят.
Отт промокнул рот салфеткой, затем встал.
— Мой добрый Ниривиэль подслушал увлекательное признание этого мальчика, — сказал он, приближаясь к Пазелу. — А именно: он не является хранителем заклинания Шаггата, хотя и наложил его. Это объясняет, почему Арунис попытался убить его. И почему мы можем убить его, если это необходимо.
Он положил руку на заднюю часть ошейника на шее Пазела. Затем демонстративно посмотрел на Чедфеллоу:
— Возражения, доктор? Сейчас было бы самое подходящее время поделиться ими.
Чедфеллоу даже не взглянул на шпиона. Его глаза были прикованы к Пазелу, и они были блестящими и умоляющими.
Рука Отта дернула застежку. Раздался громкий щелчок, и Пазел издал сдавленный стон. Ошейник заметно натянулся.
— Еще два щелчка, и я раздавлю ему трахею. Не очень хороший инструмент для допроса, как заметил один из моих людей: мистер Паткендл уже лишен дара речи. Но прекрасно подходит для извлечения подписей и тому подобного. Вы бы действительно не пролили слез, Чедфеллоу, после того как так долго спонсировали парня? Ну же, мы все знаем, что вы любили его мать. Конечно, вы не можете быть равнодушен к судьбе ее сына?
Доктор медленно поднял глаза на лицо Отта.
— Полностью, — сказал он. Затем он повернулся и пошел обратно к окну.
Щелчок.
Чедфеллоу резко обернулся. Пазел извивался в своих оковах; на его губах выступила розовая пена.
Дрелларек сел, профессионально заинтересованный. Ускинс в ужасе разинул рот. Из горла Пазела вырвался слабый звук, похожий на хлюпанье скручиваемой досуха тряпки.
— Ради Рина, Нилус, мы едим, — проворчала Оггоск.
Роуз указал на ошейник.
— Уберите эту штуку, — сказал он. — Чедфеллоу, если вы не собираетесь есть, я предлагаю вам заняться приготовлениями.
Отт коснулся чего-то на застежке. Ошейник соскочил, и Пазел, судорожно вздохнув, упал вперед. Мастер-шпион вернулся к своей трапезе.
— Чего я все еще не могу понять, — сказал Дрелларек, передавая свою тарелку, — так это природу восстания, которое вы организовали. Давайте предположим на мгновение, что маг безумен — что он не может дать Шаггату силу владеть этим Нилстоун, каким бы большим или маленьким оружием Камень ни был.
— Мы ничего не предполагаем в этой кампании, — сказал Отт. — Мы заберем Нилстоун себе и укротим или убьем колдуна задолго до того, как прибудем в Гуришал. На самом деле, это будет первым, что мы сделаем, как только Шаггат вернется к жизни.
— Тем лучше, — сказал Дрелларек. — Но как орда Шаггата может угрожать Мзитрину? У них ведь нет флота, верно?
Альяш покачал головой:
— Рыбацкие лодки, прибрежные суда, несколько разбитых бригов.
— Тогда, — сказал Дрелларек, — как они вообще могут вступить в бой с Белым Флотом, не говоря уже о том, чтобы угрожать ему? Есть ли у них какая-нибудь надежда на общий прорыв из Гуришала?
— Они надеются на свое пророчестве, — сказал Отт. — И их вера свирепа, в то время как вера Пяти Королей слаба. Помните, что Мзитрин почти завоевали мир, только для того, чтобы потерпеть поражение изнутри из-за раскола в их собственной религии. Нессарим, напротив, верят в бога, который ходил среди них: бога, который бросил вызов величайшей империи Алифроса и который еще может вернуться, чтобы править ею. Ничто не отвлечет их от этой мечты.
У них есть полезные заблуждения; у нас есть особая тактика. И завтрашняя экскурсия сыграет свою роль и в том, и в другом.
Отт откинулся на спинку стула, а Роуз оперся своими массивными локтями на стол. В наступившей тишине Пазел поднял голову и обнаружил, что все они смотрят на него.
— Вы закончили, герцогиня? — спросил Роуз.
Оггоск отодвинула свою тарелку с супом:
— Гла.
— Очень хорошо, — сказал Роуз.
Пазел напрягся. Глаза его мучителей переместились. Пазел повернул голову и увидел Чедфеллоу, идущего к нему с чем-то похожим на маленькую лейку с длинным носиком. Доктор действовал очень быстро. Он схватил Пазела за волосы левой рукой и откинул его голову назад, затем протолкнул носик лейки через губы мальчика и мимо окровавленной тряпки. Прежде чем Пазел понял, что происходит, он проглотил полный рот чего-то горького и теплого. Чедфеллоу убрал носик и взял Пазела за подбородок рукой, убедившись, что остальная жидкость попала ему в горло. Его взгляд был свирепым и опасным, но, в отличие от Отта, он не выказывал никаких признаков удовольствия от того, что делал. Мгновение спустя он отпустил Пазела и отступил назад.