Он провел ночь в мрачных снах, в которых полз через каньоны по мостам из обрезков дерева и соломы. Каждый шаг заставлял мосты стонать и прогибаться, и все же у него не было другого выбора, кроме как пересечь мрачные ущелья. Время от времени он наполовину просыпался и обнаруживал, что прижимается к стене карцера, безмерно благодарный за его прочность, за отсутствие бездны, но затем наркотический туман снова овладевал им.
На рассвете за ним пришел мастер-шпион. Пазел вскочил с поднятыми кулаками, легко держась на ногах, хотя и чувствовал себя не в своей тарелке, и принял стойку, которой его научил Герцил на их первом уроке в каюте Исиков. Казалось необходимым продемонстрировать свою ненависть к мастеру-шпиону, ко всему его клану лжецов-убийц. Но Отт только рассмеялся, боком подошел к нему, не глядя в глаза, и свалил его с ног тремя ударами. Пазел вообще не видел рук Отта, пока они не подняли его за рубашку.
Несколько минут спустя он был на дне шлюпки, спускающейся по темной стене «Чатранда» под ритмичный лязг шлюпбалочных цепей. Отт и Дрелларек сидели рядом с ним, а впереди них сидели братья-смолбои Свифт и Сару́. Ни один из Жокеев не глядел на него, пока лодка с грохотом спускалась на поверхность моря. Он мог слышать бормотание других людей, скрежет доспехов турахов. С кормы донесся возмущенный мужской голос:
— Ты должен относиться ко мне как к равному, страж. И даже это большая уступка. Сними эти ремни! Ты — смертный человек. Я — сын божества.
Они со шлепком ударились о волны. Пазел резко выпрямился, только чтобы почувствовать твердую, как камень, руку Дрелларека на своем плече. Люди сражались с цепями, отгоняя веслами лодку от «Чатранда», в то время как двадцатифутовый ялик раскачивался, как лошадь-качалка. Даже в бреду Пазел знал, что должен оставаться неподвижным.
Наконец они оказались на чистой воде. Парус взметнулся вверх. Элкстем взялся за штурвал, Роуз — за гафель-фал, вместе они успокоили лодку и вывели ее из бухты.
Пазел стиснул зубы. У Чедфеллоу был наркотик, который мог заставить его разум раскрыться к языкам, заставить Дар начать действовать по команде. Недостающий кусочек головоломки, подумал Пазел. Доктор взял Пазела с собой не в качестве какого-то одолжения. Он вовсе не собирался воссоединять его с семьей, потому что воссоединение семьи Пазела было последним, чего он хотел. Нет, он взял Пазела с собой в качестве инструмента, который мог помочь ему вернуть Сутинию, где бы она ни была, и который мог сохранить расположение Роуза и Сандора Отта к самому Чедфеллоу. С кем бы или чем бы они ни встретились в этом путешествии, Пазел был бы там, чтобы предложить свои особые услуги. Ты не остановил заговор, ты стал его частью.
Брамиан ощупью двинулся к ним, гигант на четвереньках. Звук волн, разбивающихся о его утесы, достиг устрашающих размеров, как будто львы Бакру действительно рыскали среди бурунов, обрушивая свой гнев на сушу. Пазел стоял на коленях в холодной воде, чувствуя тошноту и головокружение. Он заткнул уши пальцами, но внутри раздавался рев другого рода.
Береговые птицы обнаружили их и начали кружить, пронзительно крича. Песчаного берега не было: только каменные утесы и несколько гигантских скал, наполовину погруженных в волны. Где они должны высадиться на берег? Элкстем заставил их нестись прямо на Брамиан, в то время как Отт стоял и наблюдал на носу. Они все сумасшедшие, подумал Пазел, закрывая глаза, если только я не сумасшедший.
Когда он посмотрел снова, время, казалось, прыгнуло вперед. Они находились в тени острова, среди скал. Парус свернули, мачту убрали, прямо перед ними в скале зияла круглая черная дыра.
— Паткендл! — взревел Элкстем. — Возьмите свое треклятое весло!
Пазел, спотыкаясь, добрался до скамьи и взял весло. Вход в пещеру, почти исчезавший под каждой волной, шириною был в портал скромного храма. По обе стороны волны разбивались о скалы, вздымаясь ввысь в брызгах и пене. Но у самой пещеры море устремлялось в темноту только для того, чтобы снова выплеснуться с громким непристойным чавканьем. «Греби!» — закричал Элкстем. Все, кроме него и сына Шаггата, налегли на весла.
Двадцать футов: они поднялись и погрузились, и море хлынуло за корму. Пена на вершине каждой волны почти касалась потолка пещеры. Пазел увидел, как Дрелларек поспешно сделал знак Древа.
— Спаси меня, отец! — причитал Эрталон Несс.
— Суши весла! — проревел Роуз. — Головы опустить, руки внутрь!
Пазел бросил весло в ялик и упал на палубу. Дневной свет исчез, планшири оцарапали верхнюю часть входа в пещеру, а затем, как виноградина, втянутая жадными губами, они прошли сквозь отверстие и устремились вниз по прямому каменному туннелю, гонимые силой волны. Пазел скорчился в двух футах воды, Альяш с одной стороны и Дрелларек с другой. Невозможно было догадаться, как далеко их унесла волна.