Но как только рев прибоя начал удаляться, раздались новые крики — крики откуда-то из-за лодки. Позади них раздался скрежещущий звук, и они мгновенно замедлили ход.
Пазел поднял голову. Пещера расширилась, превратившись в круглую камеру около шестидесяти футов в поперечнике. По периметру на разной высоте были вырублены каменные выступы, а с деревянных столбов свисали яркие фенгас-лампы. Пазел оглянулся в ту сторону, откуда они пришли и увидел людей, трудившихся на железной платформе, прикрученной у входа в туннель к скале. Ими вращалось массивное колесо, соединенное цепями и шкивами с видной наполовину гранитной плитой. Сама плита была на рельсах и скользила по ним в устье туннеля. Пока Пазел наблюдал, плита остановилась, туннель был запечатан.
— Добро пожаловать на Брамиан, Мастер, — сказал кто-то на берегу.
Следующее, что помнил Пазел, было восхождение по лестнице. Путь был крутым и темным; далеко впереди кто-то нес одинокую покачивающуюся лампу.
— Где мой брат? — всхлипывал Эрталон Несс. — Вы убили его, бандиты? Вы собираетесь убить меня?
Именно на лестнице Пазел обратил внимание на обостренный слух, который иногда сопровождал его Дар. Он мог уловить каждый шепот и эхо: тихое проклятие Альяша на мзитрини, хрип Роуза, когда тот, пошатываясь, поднимался на каждую ступеньку.
Чем это закончится? Когда наступит ум-припадок?
Наконец они добрались до широкой деревянной двери. Отт вышел вперед и пронзительно, на четыре ноты, свистнул. С дальней стороны, напугав всех, кроме самого Отта, донесся женский смех.
Загремели оба засова. Дверь распахнулась наружу, заставив их попятиться назад. Яркий свет лампы залил лестницу. И в дверном проеме стояла Сирарис Исик.
Она протянула руку мастеру-шпиону. Ее красота привела мужчин в замешательство. На ней была белая блузка, расшитая красными коралловыми бусинами, и ожерелье из кобальтово-голубого жемчуга. Ее оливковая кожа сияла в свете лампы, а роскошные губы искривились от веселья, как будто мужчины, столпившиеся внизу на ступеньках, были частью какой-то большой салонной игры, правила которой она знала лучше, чем кто-либо другой.
— Мы опередили тебя на целый день, дорогой, — сказала она.
Отт взял ее руку и поцеловал.
— Я был здесь четыре дня назад, — сказал он, — и наблюдал за морем, пока Великий Корабль не достиг нужного места.
Сирарис растопырила пальцы руки, которую поцеловал Отт. Наряду с кольцами из золота и серебра, бриллиантами и кровавыми камнями она носила простое потускневшее кольцо из латуни.
— Это мне подарила маленькая птичка, — сказала она.
Отт рассмеялся, затем снял кольцо с ее пальца и надел его на свой.
— Пойдем, Сирарис, — сказал он. — Ты знаешь, что сулит этот день.
Он пронесся через дверь в большую каменную комнату, и женщина, которая растила Ташу с детства, ушла с ним. Войдя в комнату, Пазел вспомнил скрипучие мосты из своих снов. Он чувствовал себя так, словно снова был на одном из них. Нам сказали, что она умерла в Ормаэле. Нам сказали, что она прыгнула с башни в море. Мы ничего не знаем, мы игрушки в их руках.
Его запястья сковали металлическими наручниками и усадили в угол, слишком далеко от очага, чтобы согреться в этом холодном подземелье. В отличие от помещения внизу, это не было даром природы; всю комнату и несколько других, примыкающих к ней, вырезали в живом камне. Ему дали воды и корабельного печенья, а позже горсть ягод, которые походили на кофейные зерна и по вкусу напоминали сладкий копченый перец.
Сирарис подошла посмотреть на него, рядом с ней был Отт. Ненависть светилась в ее глазах.
— Маленький друг Таши, — сказала она. — Ты знаешь, что ее отец сделал со мной, ублюдок? Что-то гораздо худшее, чем изнасилование или избиения. Он купил меня, как собаку. Он ухаживал за мной, купал и выводил в общество на поводке, чтобы знать Этерхорда могла восхищаться моими трюками.
— Я слышал другую историю, — сказал Пазел. — Я слышал, что Исик вообще никогда не просил рабыню. Что император послал тебя к нему, и старик не думал, что сможет отказаться. — Он посмотрел на Отта. — Интересно, кто подал Его Превосходительству эту идею.
Сирарис сильно ударила его. Пазел поднял скованные руки к лицу.
— Тем не менее, я верю в ту часть, где говорится о выполнении трюков, — сказал он.
Она бы ударила его снова, если бы Отт ее не оттащил. Пазел поймал себя на мысли, что ему интересно, что бы сделала Таша, если бы Сирарис вернулась на «Чатранд».