В голосе мастера-шпиона прозвучала нотка гордости:
— Они были потерпевшими кораблекрушение, когда мы их нашли: беженцы с войны, прячущиеся в мангровых зарослях в Берридах, в нескольких дюймах над уровнем моря, выживающие за счет яиц чаек и крыс. Черные Тряпки проявили непростительную беспечность, не убив их. И каждый год, который эти люди проводили, мучимые насекомыми и тайфунами, ночуя в норах, наполненных морской водой, умирая от цинги или легких ран, вызвавших гангрену, усиливал их ненависть к мзитрини. Они провели так десять лет, с тех пор как в конце войны было подавлено восстание Шаггата.
Чедфеллоу повернулся к мастеру-шпиону. Его лицо было пепельно-серым:
— Они… его люди?
— Воины-нессарим, — кивнул мастер-шпион. — Истинно верующие, все до единого. Пока Шаггат убегал на восток под прицелы нашего флота, эти бедняги бежали на юг, набившись в одно стонущее судно, и всего на несколько часов опередили Белый Флот. Где-то к востоку от Головы Змеи они налетели на риф, и половина их утонула. Но этот риф оказался удачей, потому что в противном случае сиззи поймали бы их в открытом море. К этому моменту войны сиззи больше не брали пленных.
Сначала мы отвезли их в лагерь на Опалте, где слабые умерли, а сильные пробились обратно к здоровью. Но на Опалте они могли только прятаться и тайно поклоняться своему безумному королю. Вот почему пять лет назад мы стали перевозить их, корабль за кораблем, в это место. Сейчас их насчитывается более трех тысяч.
— И пятьдесят строящихся кораблей, — сказал Дрелларек. — Это впечатляет. Но вряд ли представляет угрозу для Белого Флота.
— Конечно, нет, — сказал Сандор Отт. — Состязание будет таким же однобоким, как стравливание собаки с медведем — так однажды выразился капитан Роуз. Вы сами любитель охоты, сержант.
Дрелларек улыбнулся:
— Как вы узнали?
— Я был бы плохим шпионом, если бы не знал так много о командире турахов. И, я уверен, вы согласитесь, что собаки играют особую в любой охоте на медведя?
— Несомненно, — ответил Дрелларек. — Хорошая стая может измотать медведя, загнать его в угол и обескровить укусами — и он сможет только обессиленно смотреть, как охотник поднимает копье для убийства.
— Конечно, вы должны взять с собой достаточно собак, — сказал Отт. — Колония внизу — всего лишь одна в нашей охотничьей стае.
— А что будет с самими собаками? — тихо спросил Чедфеллоу.
— Что с ними? — переспросил Отт.
Внезапно ухмыльнувшись, он повернулся к Альяшу и кивнул. Боцман, прихрамывая, вышел вперед, и Пазел увидел, что он что-то достал из седельных сумок. Это был охотничий рог, крепкий и много раз использованный, скорее мощный, чем красивый. Альяш повернулся лицом к окну, расставил ноги и сделал невероятно глубокий вдох. Потом он поднял рог и протрубил один долгий, пронзительный звук. Высокая нота потрясла зал и разнеслась далеко по долине внизу.
Когда рог умолк, работа в поселении прекратилась. Люди выходили из зданий, чтобы посмотреть в направлении башни. Через мгновение раздался звук ответного рога.
Сару́ и Эрталон Несс вернулись, на лице сына Шаггата играла неземная улыбка. Он увидел своих обезьян, или думал, что увидел. Альяш передал рог Отту и обратился к сыну Шаггата на мзитрини.
— Забудьте об обезьянах, — сказал он. — Разве вы не понимаете, куда мы вас привезли?
Переключение языка немедленно повлияло на Эрталона Несса. Его взгляд стал острее, лицо — суровее:
— Да, страж, не понимаю. Ты мне ничего не говоришь. Где ты прячешь моего брата?
Альяш обвел рукой поселение:
— Это нессарим, верные слуги вашего отца. Хранители вашей святой веры.
— Не моей веры, — сказал Эрталон Несс. — Общей веры всего человечества, только некоторым еще предстоит это понять. Некоторые боятся изгнать демонов из своих сердец, воспламениться чистотой, стать новыми людьми. Однако они не всегда будут бояться. Разве мой отец не бог?
— Несомненно, сэр, и эти люди знают это лучше, чем кто-либо другой. Они долго ждали этого дня. Ждали, когда вы появитесь, чтобы занять место своего отца. Вскоре они отплывут, чтобы присоединиться к нему, вместе с вами. Пойдемте, поприветствуем их на берегу реки. — Альяш пренебрежительно махнул рукой в сторону остальных. — Эти люди больше не имеют значения.
Альяш протянул руку. Эрталон Несс посмотрел на него, колеблясь. Столкновение эмоций отразилось на его лице: подозрение, искушение, страх — и какой-то более темный, дикий блеск.
— Люди отчаливают от доков на гребных лодках, — сказал Сару́, глядя вниз из окна. — На барках и каноэ.
И тут Пазел сделал нечто, что удивило их всех. Он побежал вперед и встал между Альяшем и сыном Шаггата.