— А, — сказал Пазел. — Хорошо.
— Да. Хорошо.
Пазел был рад, что доктор не мог видеть его яростных глаз. Неужели Чедфеллоу думает, что у него был выбор? Разве этот человек не заметил, как Пазел исказил слова Роуза, сделал их менее оскорбительными для мзитрини? Его ли вина, что Арунис послал какого-то демона убить Отца Бабкри?
Некоторое время они ехали молча, наблюдая за мышами и ящерицами, убегавшими при приближении лошадей. Затем Чедфеллоу снова заговорил:
— Я вел переговоры об обмене в частном порядке. Я работал над этим три года — с того момента, как услышал о планах на Великий Мир. Я получил приказ о выдаче пленных для обмена, подписанный Его Превосходительством, для вручения начальнику тюрьмы Личерог. Но все это было до того, как я узнал о заговоре Шаггата.
— Не верю ни одному вашему слову, — сказал Пазел, его голос был натянут, как струна. — Вы могли бы покончить с заговором за столом губернатора в Ормаэле. Вместо этого вы отрицали, что Шаггат был на борту. Вы смеялись над нами, говорили, что Арунис не может быть настоящим Арунисом, называли нас кучкой перевозбужденных детей. Вы удерживали нас от разоблачения всей этой гноящейся лжи.
— Я видел, как Шаггата повесили! — рявкнул Чедфеллоу. — Конечно, я не верил, что он вернулся! Кроме того, я был в шоке, как и ты. В шоке от глубины предательства Отта.
— Я думаю, что вы вообще не были в шоке, — сказал Пазел. — Я думаю, вы — все еще часть заговора. Я думаю, что ваша работа с самого начала заключалась в том, чтобы сделать меня полезным для них — меня и мой проклятый богами Дар.
Костяшки пальцев Чедфеллоу, сжимавших поводья, побелели. Он боролся с самим собой:
— Ты видел список имен мзитрини, в тот день?
— Да, — сказал Пазел, вспоминая, как они с Нипсом изучали обрывки пергамента.
— Сколько их у нас на борту?
Пазел заколебался:
— Мзитрини? Ни одного, насколько я...
— Точно, ни одного. Мы их так и не забрали — они все еще гниют на Личероге, если вообще живы. Отт солгал мне, как и всем остальным. Три года переговоров, и, когда настал этот день, у меня не было пленных, которых я мог бы отдать Мзитрину. И чем же тогда, по-твоему, я планировал заплатить за наших пленных?
— Я не знаю, Игнус. Золотом?
— Шаггатом Нессом. Шаггатом, автором восьмидесяти тысяч смертей в Пентархии. Подумай, Пазел: любой мзитрини, достаточно взрослый, чтобы помнить это лицо, отдал бы мне ключи от пяти королевств, лишь бы вонзить нож ему в сердце! Твоя мать и Неда — они были бы ничем, разменной монетой. К этому времени они были бы свободны, Сутиния была бы...
Спазм сотряс его тело. Он выронил поводья из одной руки и схватил Пазела за челюсть:
— Но статуя? Что, во имя молний Рина, я мог сделать со статуей Шаггата Несса? Ты все разрушил, когда превратил его в камень. Ты отнял у них единственную возможность, которая у них была.
Худшая часть дневной жары осталась позади. На этот раз ни дождь, ни шквалы ветра не замедлили их продвижения. Через пять часов они взобрались на изогнутый гребень и увидели маячивший впереди город-крепость.
— Мы вернемся в ваши пещеры к ночи, не так ли, мистер Отт? — спросил Сару́.
— Если только вы не предпочитаете провести ночь на Дрот'уладе, — сказал мастер-шпион. — После крепости нам останется только спуск: это должно помочь опередить дикарей. И, если повезет, эгуар останется сытым, как и прежде.
— Он вовсе не сыт, — пробормотал Пазел, все еще сгорая от несправедливости обвинений доктора.
— Тише! — прошептал Свифт, нервно поглядывая на Отта. — Пазел, ты представляешь опасность для своего собственного здоровья. И еще одно — ты едешь как мешок с картошкой. Зачем, во имя гребаной Преисподней, Отт взял тебя с собой?
— Зачем он взял вас? — парировал Пазел.
— Потому что Сару́ и я, очевидно, отличные наездники. И еще потому, что мы маленькие, и это позволяет лошадям перевозить больше драгоценных камней. Ну вот, теперь каков твой ответ?
Пазел отвел взгляд. Конечно, ответ — его Дар, но он только подслушал несколько криков людей-леопардов. Вероятно, Отт даже сейчас жалеет, что не оставил Пазела на корабле. Может быть, с горечью подумал Пазел, в следующий раз Игнус предложит влить мне в глотку что-нибудь по-настоящему крепкое...
Примерно в двух милях от города они подошли к невысокой седловине холма, и Отт скомандовал привал. Пазел смог разглядеть тройную арку, через которую они прошли накануне. Он содрогнулся при воспоминании о голосе эгуара.
Они спешились, мальчики напоили лошадей и накормили их из торб. Альяш оторвал ломти от темной буханки хлеба и раздал их всем. Это был подарок от нессарим, вместе с двумя сосисками и глиняным кувшином вина: как будто сорокалетнее путешествие Эрталона Несса под их крыло свелось к обмену на продукты питания.