После своего первого взрывного крика капитан стал необычайно спокоен. Его голос, когда он повышал его, был оглушительным, но большую часть команд он тихо отдавал своим лейтенантам, которые передавали их, мачта за мачтой, по кораблю. Его лицо было бесстрастным; глаза скользили по команде рассеянным взглядом. Но Ташу, которая видела, как Роуз плевался и злился из-за не туда положенного пера, этот сдержанный Роуз тревожил куда больше, чем ревущий в тысячу глоток.
— Поставьте нам брамсели, мистер Альяш. Но будьте готовы взять их на гитовы в тот момент, когда мы выйдем из-за скалы.
Альяш посмотрел на западный мыс бухты:
— Оппо, сэр. Я слышу этот ветер. Не то чтобы он как-нибудь нам поможет.
— Тем не менее, полные команды на брасы, — сказал Роуз. — Нам придется размахивать парусами, как дамским зонтиком, чтобы выбраться отсюда.
Якорь оставили за бортом: Фрикс и Фегин, орудуя двуручной пилой, несколькими десятками взмахов перерезали толстый как дерево линь. Таша почувствовала внезапный толчок, когда они вырвались на свободу, и повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как развернулся грот — словно посреди них внезапно выросла белая стена замка. Затем последовали фок и спанкер-парус: паруса с нечетным номером, достаточно далеко друг от друга, чтобы не бороться друг с другом за слабый ветер. Таша подняла глаза еще выше и увидела матросов, ставящих топсели. Верхнее полотнище могло бы поймать ветер, которого не хватало нижним парусам, но придадут ли они все вместе достаточную скорость, чтобы вовремя покинуть бухту? «Чатранд» стоял почти неподвижно между каменными утесами — а «Джистроллок», подгоняемый западным ветром, мчался к ним по открытому морю.
Внезапно слева раздался оглушительный шум, сопровождаемый криками десяти тысяч птиц. Все взгляды обратились к Песчаному Перу. С самой высокой точки острова к небесам поднимался столб алого огня. Он становился все выше и выше, пока не стал напоминать огромное горящее дерево, в то время как вокруг него метались морские птицы, слившись в одну сплошную массу хлопающего ужаса. Многие птицы сталкивались или, потеряв нас собой контроль, летели прямо в огонь, где на мгновение вспыхивали и исчезали.
— Корма и нос, тишина, — прогремел Роуз, перекрывая крики матросов. — Мистер Кут, я хочу, чтобы пожарные шланги были наготове у осушительных насосов.
Он еще говорил, когда горящее дерево моргнуло, задрожало и исчезло. Но дым все еще поднимался с вершины холма, и Таша увидела, что пламя подожгло хрупкий подлесок. Она поморщилась. Все эти треклятые гнезда.
Затем рука Роуза сомкнулась на ее плече.
— Что, во имя Девяти Кругов гребаного Ада, происходит, девочка? — прорычал он так, чтобы услышали только ее уши.
— Я ничего не знаю об этом пламени, — сказала она, отстраняясь от него. — Но на Песчаном Пере есть человек — священник, возможно. У него есть скипетр, принадлежавший старому мзитрини, Отцу. Скипетр Сатека, так его называют. Я не знаю, для чего он нужен.
— И это все?
— Это все, что я знаю, капитан.
Роуз наклонился еще ниже, заслоняя ее от тех, кто толпился на палубе. Хриплым шепотом он спросил:
— Кто из них сказал тебе?
Таша не осмелилась произнести ни слова. Неужели он знает об икшель? Затем Роуз украдкой взглянул вниз, на их ноги, и у Таши похолодела кожа. Рядом с их собственными были другие ноги, другие мужчины, прижавшиеся ближе, словно пытаясь подслушать. Их ботинки были старыми, потрепанными и в темных пятнах. Таша почувствовала ту же головокружительную дезориентацию, которая пришла к ней, когда она открыла Полилекс, то же самое желание убежать.
Роуз бросил на нее понимающий взгляд.
— Ты можешь мне довериться, — сказал он. — Это был капитан Маулой с лицевым тиком? Или старый Левирак с плохими зубами? Или, может быть, Фарсин — тот, у которого изо рта пахнет сырым мясом?
Застыв от изумления, Таша пробормотала:
— Н-нет, сэр. Это был... кто-то другой.
— Не имеет значения. Держи их подальше от меня. Говори все, что хочешь, просто прикажи им держаться на расстоянии. Только если появится Курлстаф, ты выслушаешь каждое его слово и немедленно поделишься им со мной, слышишь?
— Но который из них он? — взмолилась Таша.
— Курлстаф, капитан Курлстаф! — раздраженно сказал Роуз. — Пидор с помадой и накрашенными ногтями! — с этими словами он отпустил ее и заорал, призывая Фиффенгурта, но обнаружил, что квартирмейстер уже у его локтя.
— Это пламя было сигналом для «Джистроллока», капитан, или я негодяй.