И не показывайте команде ничего, кроме ярости. Ярость, джентльмены: не нервы, не уверенность. Пусть они не видят ничего, кроме смертельной опасности вызвать ваше неудовольствие. Это избавит их от чрезмерного беспокойства о «Джистроллоке». Итак, Отт: поразят ли нас Черные Тряпки колдовством?
(Очевидно, Роуз, прошептал голос из ниоткуда. Только Таша и капитан подняли головы.)
— Можете на это положиться, — сказал Отт. — Они привезли Скипетр Сатека из Бабкри не только для того, чтобы зажечь сигнальный огонь.
— Что они могут сделать этой штукой? Изменить ветер?
При этом предложении раздалось тревожное шипение. Но Отт покачал головой.
— Понятия не имею, — сказал он, — но именно из-за этого скипетра Арунис убил Отца Бабкри.
— И заодно дочь Куминзата, — сказал Роуз. — Есть ли у нас какие-либо другие представления об их мотивах?
Альяш прочистил горло:
— Капитан Роуз, Отец никогда до конца не верил в Великий Мир. И его очень интересовал «Чатранд». Мы уже были у него на прицеле. Возможно, он поделился своими подозрениями с Куминзатом и другими офицерами, собравшимися на Симдже в Договор-День.
Роуз поджал губы, как будто это замечание показалось ему разочаровывающе простым. Через мгновение он сказал:
— Их самым большим преимуществом может быть тот человек на вершине холма. Вид по обе стороны от Песчаного Пера вполне мог бы решить исход этого состязания. Что стало с вашим соколом, мистер Отт?
На лице мастера шпионажа появилось выражение, подобного которому Таша никогда не видела у этого человека. Ей потребовалось мгновение, чтобы распознать в нем печаль.
— Я отправил Ниривиэля в то утро, когда мы высадились на Брамиане, — сказал он, — с приказом вернуться в течение дня. Он полетел на юг, в Неллурок, в поисках признаков Вихря. Я боюсь, что он столкнулся с каким-то... несчастьем.
Таша почувствовала, как что-то укололо ей в сердце. Птица почти возненавидела ее, но это ничего не меняло. Было что-то прекрасное в ее преданности Сандору Отту. Таше не хотелось представлять сокола одного над легендарным водоворотом, сражающегося с ветрами и, наконец, погружающегося в глубины.
— Капитан Роуз, — сказала она, заставляя себя вернуться к насущному вопросу.
— Что? — требовательно спросил он.
— Я не думаю, что они могут изменить ветер. На самом деле я не думаю, что они вообще смогут хорошо пользоваться скипетром, если Отец мертв. Только самые могущественные маги-жрецы могут безопасно использовать его. Но Отец, возможно, использовал его перед смертью, чтобы усилить своего сфванцкора или сам корабль.
— Как, во имя драгоценного Питфайра, ты можешь знать такие вещи, девочка? — усмехнулся Альяш.
Таша спокойно посмотрела на него:
— Я много читаю.
— То, что говорит Таша, само по себе разумно, — сказал Чедфеллоу. — Священник вряд ли собирался сжечь весь холм, стоя на его вершине. Возможно, он даже погиб в огне.
Роуз повернулся на своем табурете:
— Первый помощник, вы говорили с Арунисом?
— Да, капитан. Он даже сейчас бродит вокруг джиггер-мачты. — Ускинс глубоко вздохнул. — Он... мало чем помог, сэр.
— Никак не помог, вы имеете в виду?
— Он предположил, что все сфванцкоры, присутствовавшие на свадебной церемонии, поднялись на борт «Джистроллока», капитан. И он сказал, что жрец, владеющий Скипетром Сатека, не мог не почувствовать присутствие Нилстоуна.
Роуза, казалось, задумался.
— Лейтенант Халмет, — сказал он.
Голубоглазый турах кивнул:
— Сэр.
— Вы командуете турахами теперь, когда Дрелларек мертв?
— Нет, сэр. Сержант Хаддисмал, сэр. Сейчас сержант инспектирует ряды и просит у вас прощения за то, что не присутствует на этом собрании.
— Не извиняю, — сказал Роуз. — Скажите Хаддисмалу, чтобы он никогда больше не игнорировал приказ капитана. И пусть он удвоит охрану Шаггата Несса. Я не хочу, чтобы чародей воспользовался нашими обстоятельствами и попытался добраться до своего короля.
— Оппо, капитан. И я позволю себе высказать мысль, сэр: отпустите толяссца, Герцила Станапета, и дайте ему его лук. У нас не может быть слишком много стрелков.
— Это совет вашего командира?
— Нет, сэр, мой собственный. Сержант Хаддисмал не рискнул высказать свое мнение.