Роуз опустил подзорную трубу, наблюдая за врагом невооруженным глазом.
— Они только что это сделали, — ответил он, — и мне не нужно надеяться.
Прежде чем Таша успела спросить, что он имел в виду, впередсмотрящий крикнул:
— Черные Тряпки меняют курс, сэр, прямо на юг, совпадают с нами точка в точку.
Роуз одарил Ташу взглядом.
— Адмирал Куминзат знает, с кем имеет дело, — сказал он. — Если боги даруют ему нужную погоду, он скоро доберется до нас. Каждая миля, которую мы можем пробежать на Неллурок, играет нам на руку. Он повернул на юг, чтобы нас отрезать.
— У дальней стороны острова, — сказал Пазел. — И вы ждали, пока он не окажется почти напротив вершины Песчаного Пера, чтобы ему пришлось сделать поспешный выбор, так?
— Поспешный и плохой, Паткендл. Может быть, ты действительно что-то понимаешь.
Таша услышала, как призраки одобрительно перешептываются. Через несколько минут Песчаное Перо скроет «Чатранд» от «Джистроллока», и тогда Роуз сможет поворачивать, как ему заблагорассудится, не сбиваясь с курса. Но мзитрини не могли изменить направление: они потеряли бы добрый час, лавируя против ветра, только для того, чтобы благополучно миновать Песчаное Перо и вернуться на курс, с которого сошли. Теперь «Джистроллок» мог бежать на юг и продолжить преследование только обогнув остров, но Таша сомневалась, что к тому времени «Чатранд» будет где-то рядом с Песчаным Пером.
Высоко вверху Нипс пропустил линь через колесный блок, затем начал спускать его, ярд за ярдом. Когда линь добрался до них, Пазел высунулся, схватил веревку и, цепляясь за перекладину одними ногами, завязал скользящий узел. Вместе он и Таша завели широкую петлю через голову и руки Пондракери, изо всех сил стараясь удержать его от падения на палубу.
Наваливаясь на мертвеца, Таша одним глазом следила за Роузом. Время от времени воздух вокруг него, казалось, мерцал, как будто невидимые руки жестикулировали и указывали, но Роуз не обращал внимания на видения. Вместо этого он отвернулся от поручней и крикнул:
— Лево руля, Мастер Парусов! Курс восток-юго-восток!
— Лево руля! Меняем курс!
Снова началась неистовая борьба на палубе, и в считанные секунды корабль вернулся на прежний курс на восток.
— Блестяще, — сказал Пазел с неохотным восхищением. — Таким образом, мы оторвемся от них на несколько миль. Но теперь, когда мы покидаем острова, больше негде спрятаться. И осталось еще несколько часов дневного света. Рано или поздно нам снова придется поворачивать на юг, если Роуз планирует сбежать в Правящее Море.
— Даже там мы можем не спастись, — сказала Таша. — Блодмелы и раньше сражались с Неллуроком. Они слишком малы, чтобы пересечь его, но могут справиться с краями. Огромные волны в основном находятся дальше.
Пазел уставился на нее, разинув рот:
— Таша, откуда ты все это знаешь?
Она удивленно моргнула, глядя на него.
— Полилекс? — неуверенно спросила она.
Пазел удивленно покачал головой. Он обвязал дополнительную веревку вокруг ног Пондракери.
Повинуясь импульсу, Таша спросила его:
— Как умер Дрелларек? Это было то существо, которое дышало на тебя?
Лицо Пазела побледнело. Внезапно он стал выглядеть так, словно его вот-вот стошнит. Он кивнул, тяжело дыша.
— Прости, — сказала она. — Мне не следовало спрашивать.
Пазел ничего не ответил. Его глаза скользнули к квартердеку. Таша проследила за его взглядом и увидела леди Оггоск прямо внизу, пристально наблюдающую за ними.
Пазел повернулся к Таше спиной.
— Нам нужно закончить работу, — холодно сказал он, — если ты действительно пришла помочь.
Они вытащили Пондракери из сетки, как утопленника, и проводили его, покачивающегося и вращающегося, через поручни вниз, на главную палубу. С марсовым было гораздо сложнее. На высоте семидесяти футов мачта сильно раскачивалась, и в конце каждого колебания маятника они смотрели вниз с канатов не на квартердек, а на бурлящий океан. Таша обнаружила, что произносит молитвы из школы Лорг, и была рада, когда опытные руки бывших тарбоев протянулись, чтобы поддержать ее. Руки марсового были алыми и скользкими, как угри. К тому времени, как они опустили его на палубу, трое молодых людей были залиты кровью от лица до икр. Когда они с Пазелом перетаскивали тела в хирургическую пристройку (Нипс остался, чтобы вымыть квартердек), Таше пришлось бороться с позывами к рвоте. Запах крови — отвратительный смрад ржавого металла вместе с вонью мокрой глины — был невыносим. Мухи кусали ее липкие руки и потное лицо.
Они положили тела бок о бок. Пазел выдавил из себя смех — горький смех, почти жестокий, подобного которому она никогда от него не слышала.