Пазел рассказал ему, перекрикивая ветер, и лицо юноши-соллочи исказилось от ярости.
— Оггоск! — сказал он. — Эта треклятая стерва! Я собираюсь засунуть эти угрозы прямо в ее тощую старую глотку!
— Нет, — сказал Пазел. — Ты сделаешь для меня кое-что еще. Ты объяснишь все это Таше.
Нипс глубоко вздохнул и кивнул:
— Да, объясню.
— И убедись, что она понимает, Нипс: она не может улыбнуться мне, даже когда мы одни. Она должна постараться не думать обо мне. У Оггоск есть способы это выяснить.
Нипс сразу взялся за дело — и Пазел, опасаясь, что Таша повернется к нему с каким-нибудь взглядом, на который ему придется ответить, быстро шагнул за бизань-мачту.
Дождь стал холодным, а ветер еще сильнее. Снизу Пазел уловил приглушенный звук рева Фиффенгурта Огонь, а затем последовала серия взрывов и клубы черного дыма из орудийных портов правого борта. На «Джистроллоке» ничего не изменилось, и Пазел был бы поражен, если бы это произошло. Они все еще были слишком далеко друг от друга, и это выглядело очень похоже на то, что «Чатранд» стрелял под безнадежным углом. Что Роуз пытается доказать?
Еще выстрелы из «Джистроллока»; еще более дикий и бесполезный ответный огонь из «Чатранда». Затем Нипс вернулся с квартердека, но на его лице не было и намека на удовлетворение.
— Теперь ты можешь назвать меня свиньей, если хочешь, — сказал он. — Я... я все испортил, Пазел. Я попытался объяснить, почему ты вел себя так странно рядом с ней. Ну, и я сказал, что ты беспокоился о том, что подумает Оггоск. Но я все еще думал о мурт-девушке и сказал Клист, хотя хотел сказать Оггоск. И когда я понял, что натворил… айя, Рин...
— Что дальше? — спросил Пазел. — Давай, уже.
Нипс закрыл глаза и поморщился:
— Я сказал: «Он ее не любит».
Пазел схватил его за плечи:
— Ты этого не сделал. Нипс, ты не мог бы...
— Я думал, ты захочешь, чтобы она знала! — крикнул Нипс, защищаясь. — Просто было неправильно то, как я это сказал! Я вроде как выпалил это. И, я думаю, это ее немного шокировало, потому что она повернулась ко мне спиной и убежала.
Пазел привалился к поручню бизань-мачты:
— Она подумает, что я действительно люблю Клист. Но это неправда. О, Питфайр...
Его ключица предупреждающе запульсировала.
— Оггоск! — воскликнул Нипс. — Это она во всем виновата, ведьма! Но послушай, приятель, не волнуйся! Я улажу все с Ташей. Я объясню.
— Нет! — в отчаянии сказал Пазел. — Не надо больше никаких объяснений. И не гоняйся за Оггоск. Просто... иди и постой спокойно где-нибудь.
Однако ни у кого из них не было возможности постоять спокойно, потому что, едва Пазел заговорил, как их приметил канонир, мистер Берд и потащил на другую работу. Два древнейших орудия «Чатранда», грубые чудовища первых дней его службы военным кораблем, стояли, привязанные, как старые памятники, за буксирными кнехтами с тех пор, как Пазел впервые ступил на борт. Теперь люди Берда освободили орудие правого борта и наполовину вывели его в боевое положение, пинком открыв дверь орудийного отсека и освободив ползунки, которые позволяли пушке выдвигаться. Нипс и Пазел вместе с восемью матросами столпились по обе стороны орудийного лафета. Внутрь вставили пороховой заряд, затем при помощи шомпола, пыж, и, наконец, двое мужчин забросили 48-фунтовое ядро в дуло.
— Держитесь! — крикнул Берд. — Мы собираемся бежать изо всех сил, ребята, когда будем скользить вниз по следующей волне. Только смотрите, не окажитесь за бортом! Спокойно, спокойно...
Сбитый с толку Пазел переводил взгляд с одного моряка на другого. Кто будет поджигать?
Волна достигла пика; Берд крикнул: «Сейчас!» и одиннадцать тел бросились на большую пушку. Она полетела вперед — ползунки, должно быть, только что смазали — и с ужасным звуком ломающегося дерева пушка и лафет проломились прямо через дверь орудийного отсека. Люди закричали, веревки лопнули, из палубы вырвало рым-болты. Большая пушка опрокинулась вперед и погрузилась в море.
Пазел уставился на уродливую рану в боку «Чатранда» и подумал: Роуз оторвет нам головы.
— Это было красиво, — сказал Берд без тени сарказма. — Смолбои, продолжайте — моя команда, вниз.
Матросы исчезли. Нипс не выглядел бы более ошеломленным, даже если бы его избили ботинком.
— «Это было красиво?» Эта команда сошла с ума. И если мы будем сражаться именно так, они нас убьют.
— Мы похожи на труппу клоунов, — согласился Пазел. Он повернулся — и четверо мужчин, несших доски, чуть не сбили его с ног. У них были плотницкие инструменты, и они немедленно приступили к ремонту поручней. Как будто они ожидали этой работы, подумал Пазел.