Теперь, наконец, Пазел мельком увидел их спасителей: авгронгов, Рефега и Рера. По пояс в пене существа даже сейчас рубили топорами остатки такелажа фок-мачты, в то время как команды людей натягивали ремни, которые надели авгронги, изо всех сил стараясь не дать морю смыть их за борт. Благослови Рин их шкуры, подумал Пазел, эти здоровяки могли одним ударом разорвать фал.
На этот раз подъем занял гораздо больше времени — кто мог сказать, сколько воды затопило корабль и сколькими путями? — но когда они наконец это сделали, Пазел понял, что все кончено. Ужасное, ужасное зрелище!
«Джистроллок» потерял свою фок-мачту из-за пушек «Чатранда», а грот безнадежно перекосился с наветренной стороны. Но не тот холст, который потерял блодмел, обрек его на гибель; это был тот холст, который уцелел. Как и «Чатранд», военный корабль Мзитрина развернуло бортом к волнам, и огромная сила уцелевших квадратных парусов теперь давила на его нос, словно рука палача, заставляющая голову своей жертвы погружаться все глубже и глубже. Следующая волна схватила его правый борт, удар, который корабль не смог выдержать. Блодмел наклонился, мачты и концы бимсов хлопнули по волнам, так близко к «Чатранду», что показались почти мостами, по которым мзитрини могли бы перебраться в безопасное место. Когда волна прошла, судно попыталось выровняться, но сто тысяч тонн воды на его парусах не могли быть сброшены в одно мгновение, и следующая волна полностью похоронила его. К тому времени Великий Корабль повернул под ветер ровно настолько, чтобы оседлать волну, и Пазел почувствовал, что чудовищный боковой крен подошел к концу. Они с Нипсом добрались до вант, и, начиная спускаться, Пазел огляделся в поисках врага и не увидел ничего, совсем ничего — а затем скрученный кусок белой парусины с одной гордой красной звездой в углу, движущийся, как призрак кита под поверхностью, только для того, чтобы принять последнее решение и нырнуть.
Глава 30. ИЗ НОВОГО ДНЕВНИКА Г. СТАРЛИНГА ФИФФЕНГУРТА, КВАРТИРМЕЙСТЕРА
Воскресенье, 26 фреала 941. Если это то, на что похожа победа, вы можете избавить меня от этого удовольствия до конца моих дней. Мы живы (большинство из нас), Серая Леди не получила в бою фатальных повреждений, & ни один корабль в Алифросе не может сейчас следовать за нами или даже обнаружить нас — да, за все это я благодарен. И кто мог бы не почувствовать облегчения от того, что сейчас — 3-я ночь с момента нашего побега из бухты Песчаного Пера — шторм утихает? Дважды ура милосердию Неллурока & неоспоримой хитрости капитана Нилуса Роуза.
Но никогда я не был менее склонен праздновать. Шестнадцать человек смыло за борт & еще двадцать лежат мертвыми в нашей хирургической пристройке, среди них Коксилрейн «Фейерверкер» Фрикс, зануда, трус & заядлый моряк до мозга костей. Как & я, продукт Берега Бородавочников, этого немощеного, нелюбимого уголка Этерхорда, зажатого между металлургическим заводом & бойнями. Я часто видел его со сворой мальчишек, когда мы были маленькими. Они одевались как головорезы из Бернскоув, что было в то время модно, & бросали в нас камни через Королевский Канал. Фрикс всегда выглядел извиняющимся & не на месте — тощий пес, трусящий за ними по пятам, нуждающийся в том, чтобы его заметили, & в то же время боящийся этого. В его жизни ничего особенного не изменилось, упокой Рин его душу.
Мужество. Вот его можно было бы отпраздновать, я полагаю, & оставить в стороне вопрос о том, проявлено оно было с пользой или напрасно. Наши погибшие канониры проявили мужество: когда на них обрушились волны высотой в утесы, они пинками открыли свои орудийные порты, разнесли в клочья такелаж «Джистроллока», в последний момент снова захлопнули порты — & задохнулись от собственного дыма, потому что их палуба была герметично закрыта, как склеп. Таннер оплакивал своих мальчиков, хотя его собственные легкие были сожжены дотла. Сегодня вечером я просидел рядом с ним три часа в операционной Чедфеллоу. Даже его последний хриплый вздох пах порохом.
Паткендл & Ундрабаст проявили мужество: спанкер-мачта упала бы следующей, если бы носовые орудия «Джистроллока» выпустили еще один или два снаряда. У мальчиков по всему телу шрамы от веревок, щелкавших на ветру. Таша Исик тоже проявила мужество — она противостояла безумию Роуза в отношении призраков & боролась за то, чтобы ее друзьям позволили спуститься с этого смертоносного рангоута, даже когда капитан угрожал сбросить ее за корму. Элкстем & я обменялись взглядами: мы были с Роузом в 927 году, когда он действительно сбросил девушку с кормы Великого Корабля; но это другая история.