Руки Нипса замедлились; мандолоро стонало, как рысь во время течки.
— Лучше приходи одна, — наконец сказал я. — Не стоит рисковать. Угадай неправильно, & Роуз нас всех убьет.
Марила покачала головой:
— Он не убьет ни Пазела, ни Ташу. Разве вы не заметили, как странно он к ним относится? Он арестовывает Пазела & издевается над ним, а затем отпускает на свободу & приглашает на ланч. Он планирует продать Ташу народу леопарда, а затем держит ее рядом с собой на протяжении всей битвы. Почему он терпит их или кого-либо из нас? Все, что ему нужно было бы сделать — лишить нас еды, пока мы не сдадимся.
Она могла бы прочитать мои мысли — или этот дневник — настолько близко ее размышления отражали мои собственные. Но у меня появилась теория, & мне не терпелось кому-нибудь ее рассказать:
— Знаешь, чо я думаю, мисси? Я думаю, он не хочет побеждать Пазела или Ташу. Они ему нужны. Он хочет, чтоб они разгуливали по этому кораблю, свободные & видимые, & по одной очень веской причине: они пугают Аруниса.
Марила непонимающе посмотрела на меня.
— Таша победила флешанков мага, — продолжил я, — & нужно учитывать ее дружбу с Рамачни. А Пазел превратил его Шаггата в каменную глыбу. Пока у Аруниса есть о чем беспокоиться, он не будет так быстро пробовать что-то еще. Например, захватить «Чатранд».
— Вы правы, — сказала Марила, & ее лицо сморщилось от раздумий. — О, какая я глупая! Да, да — и именно поэтому есть Плапп и Бернскоув Бойс.
— Э… э… эм...
— Я имею в виду, на борту «Чатранда». Вот почему Роуз привез так много Плапп на корабль Бернскоув. Разве вы не понимаете? Пока команда разделена, ему никогда не придется беспокоиться о мятеже, независимо от того, через что он всех нас проведет. Это действительно имеет смысл.
Это действительно имело смысл, & маленькая Марила совсем не глупа. Команда на треть состоит из Бернскоув Бойс, на треть из Плапп Пирс & на треть из мужчин, не принадлежащих ни одной из банд. Надежных, можно сказать. Их численность достаточно велика, чтобы разделить команду, но слишком мала, чтобы любая из банд могла взять верх. И если бы мысль о мятеже когда-нибудь пришла бы в голову нескольким умам... что ж, только объединенный корабль способен сразиться со смертоносными турахами. И мы увидим, как на Луне вылупятся головастики еще до того, как этот день когда-нибудь наступит.
Эти мысли почти раздавили меня:
— У нас нет надежды, верно, девочка? Они планировали это десятилетиями.
— Как и Рамачни, — возразила она.
— Он планировал, что Арунис ударит его настолько сильно, что он едва сможет уползти домой?
Мой язык опередил меня; я не хотел говорить такие слова отчаяния этому храброму юному существу. Однако Марила восприняла это спокойно.
— Я не знаю, — сказала она, — но, держу пари, у вас будет возможность его спросить.
Среда, 27 норна, 941 год. Чародей убил Пейтра Буржона. Старый Гангрун видел, как это произошло в коридоре перед его каютой. Похоже, этот придурок смолбой никогда не переставал служить Арунису. Гангрун наблюдал за ними через щелку в двери своей каюты: они встретились, поговорили, мальчик умолял о чем-то на коленях. Арунис протянул руку, & Пейтр взял ее. Затем монстр протянул руку & свернул ему шею. Одной рукой. Гангрун хлопнул дверью и начал выть: Убийство, убийство, убийство. Арунис просто ушел.
Нет ни малейшего намека на то, чем Буржон разозлил мага. Возможно, он никогда этого не делал. Возможно, Арунис просто хотел привлечь наше внимание, чтобы никто не вообразил, будто его сила или злобность уменьшились.
Как меня тошнит от смерти, от того, что я хожу, живу, сплю среди убийц. О том, что служу их квартирмейстером, их дураком. Есть немного такого, чем бы я не рискнул, чтобы положить им конец. Прости меня, моя Анни, мое сердечко.
Глава 31. МЕТАМОРФОЗЫ
24 фреала 941
Белый Жнец, гордость Пентархии, святой мститель Мзитрина, кружился под смертоносными волнами в состоянии хаоса, описать который не смог бы ни один когда либо живший моряк. Верх стал низом, падение — подъемом, твердые поручни превратились в щепки; сам воздух, который человек пытался глотнуть, стал морской водой, пронзавшей сердце холодом, чернота глубин была над, под и внутри корабля. Побежденного корабля, и четыреста человек гибли во взрывающемся гробу его корпуса.