Второй человек был выбран Герцилом: лейтенант Халмет. Все в комнате украдкой поглядывали на солдата-тураха. Халмет выглядел таким же сильным, как Большой Скип, и в два раза опаснее. Ему не могло быть больше тридцати, но в его лице была жесткость, как будто он видел или делал то, что лишило его всякого веселья. Пазел спросил себя, избежал ли кто-нибудь из турахов такой участи.
Халмет дал лишь несколько малейших намеков на то, что он мог бы выступить против того, что происходит на Великом Корабле. Сначала он предложил Роузу освободить Герцила, потом, девять дней назад, предупредил Марилу («кто-то подслушивает»). Затем он начал приносить Герцилу еду — не крадя с блюда, как человек, которого он заменил. Наконец, вчера Герцил отдал все их жизни в руки солдата, рассказав ему об этом заседании совета.
И снова риск окупился — или, по крайней мере, пока не привел к обратным результатам. Ибо вот он здесь, без своего щита и шлема, но все еще с длинным мечом. Пазел чувствовал себя в большей безопасности, просто глядя на этого человека. Затем он вспомнил, что есть более сотни других турахов, готовых разрезать их на куски.
Он снова посмотрел на Ташу, и его захлестнул сумбур чувств — гнев, беспокойство, горе. Они перестали кричать друг на друга несколько дней назад, но так и не помирились. Они холодно говорили о стоящих перед ними задачах и ни о чем другом. Пазел вернулся в большую каюту, но теперь он спал в маленькой читальной, которая, подобно стеклянной полке, свисала с правого борта «Чатранда». К утру в комнате становилось холодно, и он часто просыпался, прижимаясь лицом к холодному стеклу и глядя на сланцево-серую пустоту Правящего Моря. Но укоризненные взгляды Таши и его собственный страх, что она каждый раз уходит, чтобы увидеть Грейсана, удерживали его от общей комнаты. Иногда он поддавался новому искушению и прижимался ухом к стене ее каюты. Часто он слышал, как она читает вслух из Полилекса; однажды, три ночи назад, она разрыдалась.
Прошлым вечером, за ужином из ржаной каши и фиг, Таша сказала им, что придет одна. Все были шокированы, и Пазел сразу же спросил, не ошиблась ли она в чьем-то характере. Таша отправила фигу в рот и пронзила его взглядом.
— Может быть, — сказала она.
Самое странное, она принесла в совет чемодан. Громоздкий матерчатый футляр, вышитый какой-то старой девой, тетей; Пазел видел, как из него на пол сыпались рубашки и свитера. Теперь он стоял перед ней, плотно запечатанный, заставляя их плотнее подбирать ноги.
— Наконец-то, — внезапно сказал Дасту. — Наконец-то мы начинаем сопротивляться.
Таша смотрела прямо на пламя своей свечи.
— Я не знаю, с чего начать, — сказала она, — поэтому я начну со слова спасибо. За то, что у вас хватило смелости прийти сюда. За то, что не сделали простую вещь — не сдали нас Роузу. В тот день, когда Арунис попытался отдать Шаггату Нилстоун, некоторые из нас поняли, что нам нужно сражаться. Мы решили, что нет другого пути — я, Пазел, Нипс и Герцил, и еще несколько других, которых мы все еще ищем. Но остальные из вас… ну, вы могли бы просто отвернуться и подождать какой-нибудь возможности сбежать. Или вы могли бы решить, что мы сошли с ума, что надежды вообще нет. Но вы здесь. И теперь я знаю, что у нас есть надежда.
Она стала старше, подумал Пазел. Куда делась неловкость, неуверенность богатой девушки, которое так раздражало его? Откуда взялся этот понимающий взгляд и эта уверенность? Был ли это Фулбрич или Полилекс, который превратил ее в женщину на его глазах?
Паткендл пристально смотрит на Ташу Исик, сказал мужчина-икшель над ним.
Пазел подпрыгнул и уронил свечу под ноги. Два других икшеля начали ругать этого.
Паткендл нас слышит, ты, глупая задница, сказала Диадрелу.
Пазел поднял свою свечу.
— Прости, Таша, — пробормотал он.
— А теперь послушайте сюда, госпожа, — внезапно сказал Драффл. — Просто собравшись, мы подвергли себя опасности, даже в этом дьявольском корыте сейчас, глубокой ночью. Так что я буду откровенен, ага? Это безнадежно или почти безнадежно. Кто мы такие, чтобы думать, что сможем справиться с этими ублюдками? Десять недовольных против восьмисот врагов. Из которых сотня — треклятые имперские коммандос.
— Сто девять, — вставил Халмет, — после подкрепления из Брамиана.
— Желудок Рина, становится только хуже! — сказал Драффл. — Турахи, шпионы Отта, этот змеиный маг. Как мы можем справиться с ними всеми? У нас больше шансов остановить лавину!
— Если это ваш вердикт, зачем вы пришли сюда? — раздраженно спросил Фиффенгурт.