Вновь прибывшие прижимались к стенам, пытаясь отойти подальше от часов — все, кроме Болуту, который уставился на них, как на какое-то страшное откровение. Даже Фиффенгурт выглядел встревоженным. Хватка Таши усилилась; Пазел подумал, будет ли он все еще сидеть там, держа ее за руку, когда турахи вышибут дверь.
Если так и будет продолжаться, ваша борьба окончена, сказала Дри.
Пазел повернулся к Таше, но, как будто догадавшись, что он скажет, она яростно покачала головой. Пожалуйста, одними губами произнесла она. Ветер становился сильнее и громче; дверная рама хранилища начала содрогаться.
Пазел прижался губами к уху Таши.
— Извини, — сказал он, наклонился и закрыл часы.
В комнате воцарилась абсолютная тишина. Ветер стих; наблюдатели распрямили тела, прислушиваясь. Ни топота ног, ни рева, ни криков. Их спасла громадность корабля или изнеможение экипажа после нескольких недель шторма. «Чатранд» продолжал спать.
Таша закрыла лицо руками.
Пазел коснулся ее плеча, но Таша только напряглась и отстранилась. Нипс посмотрел на него и кивнул. Ты сделал то, что должен был. Пазелу от этого легче не стало.
Драффл посмотрел на Марилу, в его глазах горело обвинение.
— Зачем ты привела меня сюда? — спросил он.
Глава 33. МИР СТАНОВИТСЯ БОЛЬШЕ
9 умбрина 941
179-й день из Этерхорда
Открытие часов выглядело непонятным и удивительным, но настоящим чудом оказалось то, что после этого никто не выбежал из комнаты. Большой Скип все еще пялился на чемодан, в который Пазел быстро уложил часы. Драффл прихлебывал из фляжки. Болуту, со своей стороны, пристально смотрел в одну точку в воздухе, наклоняя свой блокнот сначала в одну сторону, затем в другую.
Таша сидела молча, закрыв лицо руками. Рамачни не пришел; никакая помощь не пришла, и теперь новички пришли в ужас. Их восстание погрузилось в хаос еще до того, как началось. Пазел сел напротив нее, жалея, что не может отвести ее в сторону, успокоить, попросить не стыдиться. Но этого не могло быть, потому что не могло быть никогда.
Нипс и Марила, к их чести, попытались вернуть встречу в нужное русло.
— Вот что вы должны запомнить, — сказал Нипс. — Никогда не прикасайтесь к Арунису по собственной воле. Пазел убедился на собственном горьком опыте: это дает ему силу каким-то образом заглянуть в ваш разум. Вот почему он смог убить беднягу Пейтра Буржона. Как только он поймет, что вы — не хранитель заклинания, вы становитесь честной добычей.
— Мы до сих пор спрашиваем себя, что́ Арунис пообещал ему, чтобы заставить его пожать руку, — добавила Марила.
— Безопасный уход с «Чатранда», — предположил Большой Скип, — Ну, если мы доберемся до юга. Если есть юг.
— Это другое великое неизвестное, — сказал Халмет, нарушив настороженное молчание. — Я имею в виду сам Юг. Дрелларек всегда говорил о том, чтобы быстро пополнить запасы, двинуться на запад вдоль южных берегов, сориентироваться в каком-нибудь известном месте, а затем вернуться на север, в Гуришал, обойдя оборону мзитрини. Но он ничего не знал ни о той земле, ни о ее жителях. Что, если мы столкнемся с такой же дикой местностью, как на Брамиане, полной зверей и дикарей? Если мы сбежим с корабля, то можем погибнуть за день или медленно зачахнуть, пока Роуз и его сторонники будут стоять на якоре и морить нас голодом.
Но с таким же успехом мы можем найти цивилизованную страну с городами, промышленностью и армией. Мы должны быть готовы к контакту с такими людьми. Возможно, у них есть корабли, которые могли бы сразиться с «Чатрандом».
— Как это сделал «Джистроллок»? — спросил Фиффенгурт. — Не ставьте на это, мистер Халмет. Роуз борется выше своего веса.
— Держу пари, там нет ничего, кроме пустошей, — сказал Драффл. — Ничего, кроме жаб и пауков, скал и запустения, и холмов, покрытых льдом.
— Жабы и лед? — спросила Марила.
Пазел увидел, как Болуту покачал головой, как будто услышал почти все, что мог вынести.
— Минутку, — сказал Нипс. — «Чатранд» и его корабли-побратимы постоянно пересекали Неллурок. На юге должна быть цивилизация. В противном случае, зачем беспокоиться?
— Это было столетия назад, приятель, — сказал Дасту.
— Да, — подтвердил Халмет, — и цивилизации приходят и уходят.
Болуту развернул свой блокнот — искореженную, поврежденную водой развалину после нескольких месяцев жестокого обращения, — нацарапал два слова и поднял их вверх:
НЕ ЭТИ.
Они озадаченно посмотрели на него.
— Чо ты имеешь в виду? — спросил Большой Скип.