— Я знаю, — сказал Пазел.
— Не смог заставить тебя уважать это, клянусь Ямами, — сказал Джервик с кислым смешком. — Ты дрался, как маленькая девчушка, но ты всегда дрался. Я тебя ненавидел. Печень Рина, я тебя ненавидел больше всего в мире. Дошло до того, что я подумал, что убью тебя, в каком-нибудь темном месте вроде этого, как это сделал бы трус, и... В общем, ты лучше, Паткендл, лучше меня.
— Джервик, — сказал Пазел, — я не особенный. То, что со мной происходит... Ну, с тех пор, как я был маленьким. Это не я, приятель. Это просто... то, что происходит.
Джервик выпрямился:
— Я не понимаю, о каком треклятом аде ты говоришь.
— Послушай, — сказал Пазел, — я... Питфайр, Джервик, что ты хочешь сделать?
— Я тебе уже говорил, — сказал Джервик. — Перейти на другую сторону.
— Верно, — сказал Пазел, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать и радуясь, что темнота скрывает его панику. Не было и речи о том, чтобы доверить Джервику свои секреты. Но он должен был что-то сказать, и быстро.
— Ну ладно, Джервик, вот в чем дело. У нас есть... круг, это правда. Но нас так мало, и если они поймают нас за разговором, они просто зарежут нас насмерть или запрут на гауптвахте и будут пытать нас, пока мы не сломаемся.
— Это ясно как моча младенца, — сказал Джервик.
— Точно, — согласился Пазел, — так что можешь держать пари, что никто не хочет, чтобы его поймали. Вот почему мы ввели это маленькое правило, Джервик. Видишь ли, мы должны все собраться вместе и обсудить это до конца, прежде чем мы введем в круг кого-либо еще. В конце концов, одна ошибка — и мы покойники. Ты понимаешь?
— Да, — сказал Джервик подавленным голосом, — я слышу тебя, четко и ясно.
Он все испортил. Он сказал не те слова, слишком много разговаривал с ним свысока. Джервик рискнул всем, чтобы довериться своему старому врагу. Он никогда не смог бы переварить унижение от того, что ему, в свою очередь, не доверяют. Пазел собрался с духом. Джервик всегда вот так замолкал, прежде чем взорваться, как бомба.
Затем Пазел встрепенулся. Джервик тыкал его в грудь.
— Скажи мне, когда, — потребовал он.
— К-когда? — эхом повторил Пазел.
— Когда я смогу помочь. Что нужно сделать, кого вы хотите убрать со своего пути. Это все, что мне нужно знать, понимаешь? Только то, что вы хотите сделать — ты, Ундрабаст и девушка Исик. А теперь скажи мне, секешь ли ты.
Пазел был совершенно ошеломлен.
— Да, — сказал он через мгновение, — да, понимаю.
— Тады ладно. — Тень, которая была Джервиком, выпрямилась и отвернулась.
Пазел прислушался к его шагам. Затем, повинуясь импульсу, он прошипел:
— Джервик! Подожди! — и снова бросилась к нему.
— Ну? — спросил Джервик.
— Послушай, пожалуйста, — сказал Пазел. — Если у нас есть возможность, я должен тебя кое о чем спросить. Это важно, так что не пойми это неправильно. Арунис решил прийти за тобой — почему ты, а не кто-то другой? У тебя есть какие-нибудь идеи?
Джервик сразу же кивнул:
— Это очень просто. Но я не скажу тебе, если только ты не поклянешься сердцем твоей мамы никому этого не повторять.
— Я клянусь в этом, Джервик. Клянусь ее сердцем.
Джервик сделал паузу, затем проворчал что-то неразборчивое, в знак согласия, и сказал:
— Дело вот в чем. Арунис думает, что я не боюсь.
— Его?
— Ничего. И это правда, я не так уж сильно боюсь. Заклинания и колдуны, да — они пугают меня, а Вихрь напугал бы любого человека, который не чокнулся, наевшись слив. Но в этом-то все и дело. Он надеялся, что я безумно-храбрый, вроде как нелюдь. Могет быть... — Джервик заколебался, его голос внезапно напрягся. —...из-за того, как я себя веду. Дерусь, говорю с гордостью. Но довольно скоро он понял, что я не сумасшедший, и перестал уделять мне так много внимания. Мне вроде как интересно, почему это так. Ты знаешь?
— Нет, не знаю, — сказал Пазел, — но... возможно, он может поступать по-своему только с сумасшедшими. Возможно, он не может проникнуть в твою голову, если только она уже немного не треснула.
Джервик не сказал ничего. Внезапно он сильно вздрогнул, как будто стряхивая с себя какое-то холодное и липкое прикосновение. Затем он тихо рассмеялся:
— Ты умный, Мукетч. Достаточно умный, чтобы победить этих ублюдков. Я знал это, когда последовал за Дасту сюда и торчал в темноте. Я знал, что в этот единственный раз сделал правильный выбор.