Его состояние, конечно, было как у человека, оставшегося без ногтей. Пять турахов в шлемах и кольчугах стояли поблизости, чтобы контролировать доступ врача к его опасному пациенту. Сержант Хаддисмал, новый командир полка, был среди них. Он был такого же роста, как Дрелларек, и у него было воинственное выражение выпученных глаз, которое Пазел нашел довольно тревожным.
— Ты не упомянул сопляков, — обвинил он Фиффенгурта.
Чедфеллоу заметил руки Герцила и с витиеватым проклятием протиснулся мимо коммандос.
— Просунь руки сквозь прутья, Герцил, дай мне посмотреть на эти бинты. Это дело рук Отта; я уже видел его работу раньше. Преступник! Клянусь зеленым Древом, однажды я снесу ему голову!
Капитан Магритт стоял у входа в свою камеру:
— Доктор, вы должны посетить меня следующим! Дайте мне что-нибудь от бреда! Я видел призрак какого-то старого шкипера, одетого как женщина-пират. И блох размером с фасоль!
— Последнее — не иллюзия, — сказал Герцил. — Блохи невероятно большие. И кусаются, как сам дьявол.
Пазел подумал, что Герцил, возможно, сам близок к помешательству. Слишком много эмоций отразилось на лице воина: вина и экстаз, удовольствие и сожаление.
— Привет, Таша, мальчики! — крикнул он, поманив их своими бинтами. — Паткендл, иди сюда. Я должен тебе кое-что сказать.
Пазел проскользнул мимо настороженных турахов.
— В чем дело, Герцил? — спросил он.
Толяссец перешел на свой родной язык.
— Не кричи, парень, и не поворачивай голову, чтобы посмотреть, когда я говорю. Во-первых, помни, что я могу сбежать в любое время и прийти тебе на помощь.
Доктор Чедфеллоу быстро поднял глаза.
— Не делай глупостей, парень, я прошу тебя, — сказал он на том же языке.
— Как ты можешь выбраться? — спросил Пазел.
— Сейчас это неважно, — сказал Герцил. — Просто помни: если ты в опасности, крикни через запасной грузовой люк, и я быстро приду. И вот еще, что я должен вам сказать: камера справа от меня не совсем пуста. Наш пропавший друг-крыса притаился там, в задней части.
Пазел схватился за прутья.
— Нет! Фелт...
— Довольно! — вмешался Хаддисмал. — Говорите только на арквали, или вообще не говорите!
Пазел украдкой перевел взгляд:
— Я вижу его. Айя Рин, он выглядит мертвым.
— Еще одно слово на этом языке... — прорычал Хаддисмал.
Герцил снова переключился на арквали.
— Он жив, я обещаю тебе.
— Кто жив? — требовательно спросил турах.
— И он сказал мне кое-что тревожное: «Начинается, Герцил». Эти слова, и ничего больше.
Таша (которая тоже не говорила по-толясски) втиснулась справа от Чедфеллоу.
— Какой друг? — спросила она. — И что начинается?
Герцил высвободил руку, которую обрабатывал Чедфеллоу, и нежно коснулся ее щеки. Пазел был поражен этим жестом и любовью, так внезапно появившейся на лице воина. Очевидно, Таша тоже была поражена; она смотрела на своего старого наставника так, словно боялась заговорить.
— Боюсь, что-то ужасное, — сказал Герцил. — Игнус, держитесь поближе к ним. Пазел, ты должен разрешить ему помочь вам. Независимо от того, что произошло между нами раньше, мы должны держаться вместе или мы все умрем.
— Умрем? — рявкнул Хаддисмал, отталкивая Ташу в сторону. — Что все это значит, предатель? Что ты им говоришь?
Герцил выпрямился, глядя в выпученные глаза тураха.
— Только одно, — тихо сказал он. — Корабль в опасности, неминуемой и ужасной. Я не знаю, с какой стороны она исходит, но если ты не узнаешь об этом в ближайшее время, Хаддисмал, боюсь, будет слишком поздно.
Болуту не было ни в его каюте, ни на верхней палубе, ни за завтраком. Четверо молодых людей разбрелись по кораблю, повсюду разыскивая его, но, похоже, никто не видел Болуту с раннего вечера предыдущего дня, задолго до их заседания совета. Они попробовали лазарет, кают-компанию, гостиную. От него не осталось и следа.
Но следов «чего-то нерегулярного» мистера Фегина было предостаточно. Когда Марила просунула голову в салон первого класса (роскошь которого значительно уменьшилась со времен Симджи, как и число тех, кто ей пользовался), она обнаружила, что Тайн и Ускинс сидят на корточках в углу, грызут черствое печенье с желе и осматривают рваную дыру в углу стены. На камбузе Таша встала там, где раньше была маленькая зеленая дверь с облупившейся краской, и увидела только стену, где с крючков свисали ложки и половники для супа. Выйдя на бак, мистер Фиффенгурт услышал, как кузнец жалуется, что его помощник, Большой Скип, тоже пропал.