Когда придет время, мы вернемся и предложим вам выбор. Вы можете умереть сразу, безболезненно. Или вы можете вернуться на государственную службу и работать на императора. Но знайте, что за вами всегда будут наблюдать. И если вам приснится тень того, что вы любите называть заговором, тогда Герцил, два смолбоя, Нама, ваша повариха, и все, кого вы уважаете, будут убиты так же, как убивала королева Миркитжи. И я прослежу, чтобы вы получили сувениры, которые это докажут.
Его улыбка исчезла. Он кивнул своим людям, и они потащили Исика прочь. Но затем быстрым жестом Отт снова задержал их:
— Я не убивал Сирарис и никогда не причинил бы ей вреда. Годы, которые она провела с вами, были сплошным страданием, но она терпела их ради любви.
— Любви… к тебе?
— И долга, Исик. — В голосе Отта снова зазвучали нотки ярости. — Ради Арквала, нашей матери и нашего отечества, ради единственной надежды на порядок, оставшейся в этом мире. Но это бесполезный разговор. Некоторые, вроде вас, никогда не смогут стать просветленными. Для них лучше всего темнота.
— Ты не просветлен, Отт, — сказал Исик. — Ты порабощен. Это даже отдаленно не одно и то же.
— Сирарис поняла, — процедил Отт сквозь зубы. — Каждый поцелуй, который она дарила вам, был необходим. Как смерть Таши. Как, например, смерть вашей жены — я сам перепилил перила балкона, Исик, и это позволило Сирарис занять место рядом с вами.
Видите ли, я ничего не оставляю на волю случая. Это то, в чем мы не похожи.
Глава 7. ИНКУБ
8 тиала 941
87-й день из Этерхорда
— Утрол, Сарабин, Элегортак, Ингод-Ир из Смертельного Сна. Нелу в беспросветных глубинах и Дрот, Мастер Мастеров, Разоритель Миров. Из круга пепла внутри круга соли внутри круга могильной земли я взываю к вам, старые силы, которым нет равных, к вам, Властелинам Домов Ночи.
Чародей пел шипящим и низким голосом. Он сидел на полу своей каюты, закрытой и душной комнаты; над ним висели мускусные запахи желчи, камфары и вяленого мяса. Полночь пришла и ушла; порывистый ветер стучал по стеклу иллюминатора. Белый песик спал под кроватью. Стоящая на полке лампа, заправленная моржовым жиром, отбрасывала слабый свет на Аруниса, сгорбившегося внутри трех кругов, как темный толстобрюхий паук в центре паутины.
— Шамид, Воденон, страшный Вараг во Льду…
Время от времени в трещине в стене над плечом мага мелькала крохотная медно-красная искра: свет отражался в зрачке икшеля.
— Демон, — сказал Лудунте. — Он демон в человеческом обличье.
— Возможно, — сказала Диадрелу. — Но, возможно, кто-то еще хуже.
Они удерживались внутри стены, упираясь ногами: стопы прижаты к доскам каюты Аруниса, спины — к доскам соседней каюты. Они смотрели на чародея сквозь щель в обшивке не шире иголки. Они сами проделали щель с помощью шпион-домкрата: механического клина, который можно было забить между двумя досками и расширить с помощью рукоятки. Для икшелей это был инструмент выживания.
— Он вызывает этих существ? — испуганно прошептал Лудунте.
Диадрелу покачала головой:
— Если бы он мог призвать Ночных Богов, чтобы исполнить свою волю, ему не понадобился бы Шаггат Несс или, возможно, даже Нилстоун. И все же, без сомнения, он ищет их помощи. Эти круги — магическое устройство для успокоения: с его помощью он пытается очиститься от любых заклинаний, наложенных на эту каюту, которые могут оказаться неприятными для богов, которым он льстит. И, возможно, защитить себя. Не могу сказать.
— Вы очень образованны, госпожа.
— Называй меня Дри.
— Как пожелаете, м'леди. Разве вы не говорили, что он, должно быть, ослаб после всего своего черного колдовства последних дней?
— Так считал Рамачни, — сказала Диадрелу. — И, кроме всего прочего, сегодня вечером мы узнали одну вещь: он все еще боится Рамачни, если только на борту нет другого мага, способного наложить неприятные ему заклинания.
— Куда ушел Рамачни? Когда он вернется?
— Далеко — и достаточно надолго, — серьезно ответила Дри. — Боюсь, мы должны оставаться в одиночестве и преодолеть множество опасностей. Кстати говоря, почему ты один? Разве после смерти моего брата истек срок действия приказа о двух икшелях на вахте?
Лудунте опустил глаза, внезапно смутившись.
— А, — сказала Диадрелу изменившимся голосом. — Таликтрум приказал тебе не обсуждать со мной дела клана. Я права?