— Вы знаете, куда Арунис отправил это существо? Чтобы напасть на ваших друзей в каюте посла?
Дри покачала головой:
— Его конечная цель — вернуть Нилстоун, но он отправил инкуба на берег. Менее чем в трех милях отсюда, сказал он. Все, что он хочет, находится на острове и в руках того, кого он назвал дураком Бабкри. Другими словами, мзитрини. Что ж, нам пора уходить. Иди и закрой дыру.
— М'леди, у меня нет рукоятки шпион-домкрата.
Дри подумала, что ослышалась. Она поднялась на ноги, и в ее голосе звучала холодная ярость:
— Тебя оставили присматривать за шпион-домкратом, но у тебя нет возможности закрыть его за собой?
Лудунте неохотно кивнул.
Дри глубоко вздохнула:
— Послушай меня, софист. Ты никогда больше не согласишься смотреть в шпионскую щель, которую не можешь закрыть, — даже если восстанет призрак самого Ялидрина Основателя и этого потребует. Иди в Ночную Деревню и принеси рукоятку. В них нет недостатка. Доложи Таликтруму о том, что мы видели, затем возвращайся и закрой дыру. Это мои приказы.
— Да, госпожа.
Ночной Деревней называлась спасательная палуба — почти лишенная света площадка прямо над трюмом, где икшель обитали в крепости из грузовых ящиков, в десяти ярдах от носа.
— Доложи Таликтруму обо всем, что мы видели, — продолжала Дри. — Может пройти какое-то время, прежде чем я вернусь.
Лудунте со страхом посмотрел на нее:
— Куда вы собираетесь идти, госпожа?
Она поколебалась, затем улыбнулась и нежно положила руку ему на плечо.
— Куда клан не должен за мной последовать, — сказала она.
Однако она отправилась не прямо туда, куда планировала. Сначала нужно было уладить одно дело.
Герцил Станапет все еще спал в своей каюте камердинера на жилой палубе. У Диадрелу не было возможности войти в душную маленькую комнатку, но, пробираясь между потолком и полом наверху, она услышала, как он двигается. Шорох в темноте, затем легкое царапанье. Бледный луч света вырвался из трещины, которую она никогда бы не увидела в противном случае. Герцил зажег свечу. Дри подползла к трещине и посмотрела вниз.
Он сидел на полу, скрестив ноги, без рубашки, с прямой спиной и полузакрытыми глазами. Поза для медитации. Его руки и грудь были мускулистыми, как у икшеля: ни одного слабого места, ни одному дюйму плоти не позволялось наслаждаться мягкостью. Его почерневший меч лежал перед ним, как талисман. Удача, решила Дри: было трудно застать Герцила одного.
Он, не вставая, поднял руки и вытянулся. Каким он был безмятежным, каким целеустремленным. Она пришла, чтобы рассказать ему об инкубе — только об инкубе, не забывай об этом. Но сомнения одолевали ее, когда она наблюдала за его ровным дыханием. Что бы сказали они, ее народ, если бы увидели ее сейчас? В этом отсеке находилось множество людей. Стены были тонкими, а воздух —неподвижным и бесшумным. Было бы безрассудством вступать в контакт здесь.
Он изогнул торс, и она увидела волчий шрам на его грудной клетке, блестящий от пота. Мне следовало пойти в каюту, сказала она себе, к смолбоям и Таше. Почему мне необходимо обратиться к этому человеку напрямую?
Она почувствовала, как ее сердце заколотилось. Она мысленно повторила свои слова. Я должна поговорить с тобой, встань, впусти меня. Я доверю тебе знания, которые могут меня убить. Не из-за инкуба, а...
Мать Небо, о чем она думала? Говорить… об этом? Могла ли она рассказать человеку об этом и при этом называть себя членом клана? Она закрыла глаза и прижала сжатый кулак ко рту, как будто тот мог заговорить без ее согласия. Невозможно. Невозможно. Ты сходишь с ума.
Уровнем ниже, во мраке нижней палубы, Шаггат Несс, Бог-король Гуришала и Пятый Монарх Мзитринской Пентархии, стоял, зарывшись каменными лодыжками в солому. Дри изучала его с равной долей восхищения и отвращения. На его безжизненном лице отразилось возмущение и зачатки страха. Его левая рука, высоко поднятая, но сморщенная и иссохшая, сжимала самый смертоносный предмет в мире.
Нилстоун. Маленький, круглый и черный, как смоль. Слишком черный, как тело инкуба: глаза Дри, казалось, переставали работать, когда она попыталась сосредоточиться на его поверхности.
Большой отсек был известен как кормушка — хлев для корабельного скота. Половина тюков соломы была убрана, остальные сложены у задней стены на расстоянии нескольких футов от потолка. Диадрелу скорчилась на вершине, изучая людей внизу.
Двое из группы, одетые в желтые халаты, были прикованы цепями к кормовой переборке. Один растянулся на полу и спал; другой расхаживал по всей длине своих цепей, почесываясь и споря сам с собой. Это были сыновья Шаггата. На вид им было лет по двадцать, но на самом деле они были более чем в два раза старше. На тюремном острове, Личероге, их болтовня так раздражала Аруниса, что он наложил на них обоих сонные чары, которые так до конца и не рассеялись: по сей день оба были подвержены приступам нарколепсии.